Карл Маркс: Мировой дух

В ноябре 1844 года Карл предложил книгу в «Литературный прилавок» — издательство, возглавляемое Фрёбелем, основателем его покойного журнала. Но Руге, бывший одним из акционеров издательства наряду с несколькими уроженцами Кёльна, воспротивился этому проекту: «Пока я заинтересован в „Литературном прилавке“, вы должны запретить себе издавать любую книгу Маркса». Тогда Карл попросил Бернштейна, директора «Форвертс», передать рукопись издателю этой газеты. Безуспешно. Затем Маркс обратился к доктору Лёвенталю, соуправляющему франкфуртским литературным издательством, и тот согласился ее опубликовать, но в письме от 27 декабря 1844 года предложил другое заглавие: «Позвольте мне дать вашей книге более краткое и броское название: „Святое семейство“ [вместо „Критика критической критики“]. Оно произведет бóльший эффект, и надо надеяться, что содержание книги, зачастую выдержанной в юмористическом ключе, его оправдает».

Название заменили, но книга не имела никакого успеха: философская полемика никому не известных немцев в Париже никого не интересовала.

На заре 1845 года капитализм торжествовал по всей Европе, бунты успешно усмирялись. В Париже Анфантен, Лафитг и Ротшильд основали компанию для строительства железной дороги Париж — Лион. В Коррезе крестьяне воспротивились разделу и продаже общинных земель. В Пруссии были подавлены рабочие мятежи.

«Форвертс» из Парижа приветствовал покушение на Фридриха Вильгельма IV, и это стало последней каплей. 7 января 1845 года прусский король отправил к Луи Филиппу Александра фон Гумбольдта[29] с особым поручением. Тот вручил французскому монарху вместе с подарком длинное послание по поводу «цареубийственных» статей в парижской газете немецких эмигрантов. «Форвертс» закрыли 25 января, и Гизо даже пообещал подумать о высылке дирекции газеты.

Маркс не чувствовал над собой угрозы: хотя он и писал для газеты, но не имел ничего общего с руководством «Форвертс». Теперь он собирал воедино черновые наброски прошлого года, чтобы на их основе написать критическую историю политической экономии, и прежде чем взяться за дело, обошел всех немецких издателей. 1 февраля 1845 года он подписал с Карлом Леске из Дармштадта договор на издание книги «Критика политики и политической экономии», которую обязался предоставить к началу осени. По представлении рукописи он должен будет получить 1500 франков (420 талеров), что примерно соответствовало зарплате рабочего за три месяца; столько же он получит после выхода книги в печать. На самом деле Марксу выдали задаток уже по подписании договора, однако ход событий помешает ему представить рукопись вовремя; более того, он никогда ее не представит и не сумеет возместить издателю полученной суммы. Он опубликует несколько глав из этой книги, но гораздо позже. Одна из них увидит свет двадцать два года спустя в составе книги «Капитал».

Не прошло и двух суток, как Гизо приказал выслать из страны всех редакторов и сотрудников «Форвертс»: Бернштейна, Бернайса, Бюргерса, Руге, Бакунина, Гейне и… Маркса. Одновременно русские власти приказали Бакунину (который был отставным офицером) вернуться на родину. Беженцы оказались зажатыми в тиски.

Когда Карлу объявили, что он должен немедленно покинуть Францию, он словно свалился с небес на землю. Нельзя сказать, что общественность молчала: в среде французских либералов и в журналистских кругах звучали протесты. Список изгоняемых был пересмотрен и решили, что сотрудники газеты могут остаться. Все, кроме Маркса, поскольку он самый неистовый, самый непримиримый, самый лучший из всех и потому что в июле прошлого года на него уже обрушился гнев Пруссии.

Куда податься? Карл колеблется. Он не может вернуться в Пруссию, где со времен запрета журнала он находится под действием приказа об аресте. Он мог бы поехать в другие области Германии, но там засилье полиции столь же велико. В Лондон? Он не слишком хорошо знает язык. Остаются Швейцария и Бельгия: Швейцария враждебна, но Бельгия, раздираемая между Нидерландами и Францией, положившими глаз на ее земли, — не худший вариант. Находясь под властью государя немецкого происхождения Леопольда I, она радушно принимает беженцев при условии, что они откажутся от всякой борьбы. А Карл хочет только писать, а не бороться. Он поговорил об этом с Женни, которая проявила решимость последовать за ним, куда он пожелает, вместе с их дочерью, которой теперь уже два года. Итак — в Брюссель.

Чтобы покрыть расходы на переезд и обустройство, Энгельс прислал Марксу из Бармена 50 талеров, а затем еще 750, собрав их у друзей и сочувствующих в Кёльне. Это первый известный нам вклад Фридриха в материальную жизнь Карла.

Прежде чем съехать с улицы Вано, Маркс написал Гейне: «Из всех, кого я здесь покидаю, Вас я оставляю с наибольшим сожалением. Я хотел бы увезти Вас с собой». Они больше никогда не увидятся.