Карл Маркс: Мировой дух

Что касается критики немецкой идеологии, то в своей книге они обрушиваются в основном на Штирнера (ему посвящены 499 из 596 страниц оригинального издания!). Маркс и Энгельс укоряют его за то, что он ограничивается обличением институтов, не рассматривая того, что они зародились в конкретных социальных условиях. Они предлагают оценивать идеи и учреждения с точки зрения выражаемых ими материальных интересов. Корят немецких социалистов (бывших берлинских друзей, объединившихся вокруг Бауэра, так называемых «настоящих социалистов») за незнание «реальных условий производства и потребления», за представление о коммунизме как об абстрактной системе, не зависящей от потребностей определенной эпохи. «Коммунисты, — заявляют они в сокращенном варианте работы, — думают и действуют во времени, немцы — в вечности». История повинуется логике, которая являет собой ее движущую силу, поэтому коммунизм неизбежен, но воплотится лишь тогда, когда сознание рабочих в определенных исторических условиях позволит им стать революционерами. «Пролетарии находятся в прямой оппозиции к той форме, в которой индивиды, составляющие общество, до сих пор выражали себя как некоторое целое, а именно к государству, и должны низвергнуть государство, чтобы утвердить себя и стать личностями».

«Немецкая идеология» произвела переворот в европейской политической и социальной мысли по пяти причинам.

Во-первых, в этой работе впервые сформулирована концепция идеологии и названы социальные и интеллектуальные условия, необходимые для революции: экономическими факторами объясняется всё «в последней инстанции», и любую идею следует объяснять через исторический контекст, в котором она была сформулирована: «В любой идеологии люди и отношения между ними предстают перед нами в перевернутом виде, как в камере обскура». Маркс и Энгельс снова используют концепцию отчуждения — как они говорят, чтобы наше изложение было понятно философам, — делая ее основой своего анализа идеологий: общественная «надстройка» (религия, искусство, идеи) нужна для оправдания ее «базиса» (экономики, реальной жизни). Иначе говоря, надстройка организует отчуждение, которое определяется базисом. Карл и Фридрих добавляют к этому пункту еще четыре важных вывода, которые очень важны для понимания Маркса, но которыми большинство его последователей в большей или меньшей степени пренебрегали.

Прежде всего даже если главенствующее положение занимает идеология правящего класса (хозяев экономики), людская мысль и действие не являются заложниками экономических или социальных факторов; угнетенные могут восстать, проникнувшись «классовым сознанием». Точно так же могут существовать свободные произведения искусства, не связанные с экономическим соотношением сил, хотя и не бывает истории политики, права, науки, искусства, религии и т. д., существующей независимо от истории производства.

Далее: капитализм — обязательное предварительное условие коммунизма, ибо на всех предшествующих ступенях развития общества производство до того мало развито, что при смене строя повсюду наступит обнищание масс, а вместе с нуждой возобновится борьба за самое необходимое, и человечество опять будет барахтаться в той же грязи.

Кроме того, коммунизм — не идеальное общество с раз и навсегда определенными очертаниями, а «движение» к индивидуальной свободе, которую предстоит беспрестанно завоевывать и изобретать: «Коммунизм для нас не статичное состояние, не идеал, с которым должна сообразоваться действительность. Мы называем коммунизмом действительное движение, которое уничтожает теперешнее состояние <…> В коммунистическом обществе, когда никто не ограничен исключительным кругом деятельности, каждый может совершенствоваться в любой отрасли; общество регулирует всё производство и именно поэтому создает для меня возможность делать сегодня одно, а завтра — другое, утром охотиться, после полудня ловить рыбу, вечером заниматься скотоводством, после ужина предаваться критике, — как моей душе угодно, — не делая меня, в силу этого, охотником, рыбаком, пастухом или критиком». Поэтому, например, в коммунистическом обществе будут не живописцы, а люди, которые, среди прочего, занимаются живописью. Благодаря коммунистической революции и отмене частной собственности каждый индивид получит возможность пользоваться продукцией всего мира во всех областях (здесь прослеживаются рекомендации Генриха Маркса развивать не только умственные способности, но и физические, моральные, художественные и политические).

Наконец, коммунизм может быть только всемирным: «Коммунизм эмпирически возможен только как действие господствующих народов, произведенное „сразу“, одновременно, что предполагает универсальное развитие производительной силы и связанного с ним мирового общения». Таким образом, пролетариат не может существовать вне мировой истории; как и коммунизм, его задачи могут быть только «всемирно-историческими».