Карл Маркс: Мировой дух

Маркс пророчески пишет: «Вопрос заключается в том, может ли человечество выполнить свое назначение без коренной революции в социальных условиях Азии. Если нет, то Англия, несмотря на все свои преступления, была бессознательным орудием истории, вызывая эту революцию». И еще: «Недалек тот день, когда, благодаря сочетанию железных дорог и паровых судов, расстояние между Англией и Индией во временном выражении будет сведено к неделе пути и когда эта некогда сказочная страна будет практически присоединена к западному миру». Мировой дух в очередной раз размышлял о глобализации, уже подталкивая к ней Азию, позиционируя капитализм как освободителя народов.

В ноябре 1853 года Россия вторглась в пределы Османской империи, захватив Молдавию и Валахию и рассчитывая на союз с Великобританией и нейтралитет остальных европейских государств. Опасаясь, что Лондон окажет поддержку царскому правительству, Карл в «Нью-Йорк дейли трибюн» вернулся к существованию обнаруженных им «тайных связей» между крупной буржуазией Англии и России и изобличил министра иностранных дел Пальмерстона, «продавшегося» Петербургу. Он раскритиковал и одного из своих позабытых друзей, Фердинанда Лассаля — молодого профессора философии, с которым Маркс встретился в Дюссельдорфе в 1849 году и который помог ему выйти из тюрьмы, а теперь опубликовал длинную статью, расхваливавшую заслуги того же самого Пальмерстона. Карл напишет против английского министра восемь статей в «Нью-Йорк дейли трибюн», и только четыре из них напечатают. Он опубликует все восемь в «Народной газете» с 22 по 24 декабря 1853 года, а затем объединит их в брошюре под названием «Жизнь лорда Пальмерстона». Брошюра будет очень хорошо расходиться, но не принесет ему никаких материальных выгод, поскольку он неудачно составил договор. Исторически обоснованность его подозрений так и не будет подтверждена, в том числе и использованными им архивными документами.

Пока Англия колебалась в выборе лагеря, у Карла состоялось неожиданное знакомство с Дэвидом Уркхартом, шотландским аристократом, членом парламента от партии тори, ставшим сторонником турок и противником русских после того, как он сражался на стороне греков. Уркхарт написал книгу «Турция и ее ресурсы», апологию Османской империи, в которой резко нападал одновременно на Пальмерстона и на царя, настойчиво требуя, чтобы Великобритания вступила в войну на стороне Турции. Маркс сообщил Энгельсу о книге «шотландского кельта, который понял, что Пальмерстон продался русским». Он даже написал Фридриху 2 ноября 1853 года: «Тебе это может показаться странным, но, идя точно по следу благородного виконта (Пальмерстона третьего) уже двадцать лет, я пришел к тем же выводам, что и этот мономан Уркхарт: Пальмерстон уже несколько десятков лет как продался русским».

Радуясь тому, что в кои-то веки может рассчитывать на поддержку парламентария, Маркс стал показываться на людях вместе с ним. До того самого момента, когда в январе 1854 года Уркхарт, думая сделать приятное Карлу, заявил, что его статьи в «Нью-Йорк дейли трибюн» «почти так же хороши, как если бы их писали турки!». И добавил, что он, Уркхарт, скоро станет премьер-министром и сумеет прогнать русских из турецких земель, поскольку обладает «особой сверхподвижностью ума». Маркс понял, что связался с сумасшедшим, пришел в ужас от того, что запятнал свое имя общением с ним, и написал 6 февраля 1854 года Фердинанду Лассалю, которого только что упрекал в поддержке Пальмерстона: «Я не хочу, чтобы меня считали приверженцем этого сумасшедшего! У меня нет с ним ничего общего, кроме отношения к Пальмерстону». Чтобы убедить Лассаля в обоснованности своей точки зрения, он приводит в этом письме новые «доказательства» измены Пальмерстона, обнаруженные в Британском музее. Все они свидетельствуют о его невероятной дотошности, которой мог бы позавидовать иной полицейский: «Пальмерстон — русский агент. Княгиня Ливен уплатила его долги в 1827-м, князь Ливен ввел его в министерство иностранных дел в 1830-м, а Каннинг на смертном одре призвал его опасаться. Я пришел к этому выводу, добросовестно и очень тщательно изучив всю его карьеру, причем по „Синим книгам“, дебатам в парламенте и заявлениям его собственных дипломатических агентов… Его главный трюк состоит не столько в том, чтобы служить России, сколько в том, чтобы утвердиться в своей роли „чисто английского министра“, при этом служа России. Единственное различие между ним и [премьер-министром] Абердином состоит в том, что Абердин служит России, потому что ее не понимает, а Пальмерстон служит ей, хотя и понимает ее. Вот почему первый — открытый сторонник, а второй — тайный агент России; первый служит ей даром, второй — за вознаграждение».