Карл Великий

– Королева Бертрада, я так счастлив видеть вас в Павии. Неугодно ли прежде отдохнуть с дороги. Позже я покажу вам свой дворец, а уж потом мы обсудим наши маленькие внутренние дела и, уверен, придем к согласию.

– Я тороплюсь в Рим, и мне не хотелось бы задерживаться. Возможно, на обратном пути, когда я заеду за вашей дочерью, мы осмотрим красоты Павии. Впрочем, я видела их и ранее, когда вместе с Пипином воевала в Ломбардии.

Дезидерий скривился, словно глотнул кислого, при таком открытом напоминании о поражении короля Айстульфа в войне с франками, но тут же расцвел благожелательной улыбкой и сказал:

– Как вам будет угодно, королева. Что же касается моей дочери, она, конечно, соответствующим образом готовится к предстоящему браку и сейчас находится в монастыре. Правда, у меня появился ряд вопросов, на которые королева франков безусловно легко сможет ответить.

– Что за вопросы?

– Вот наша дочь, Лиутберга Баварская, пишет нам, что Карл ведет безнравственный образ жизни, пьет, волочится за девками, груб и необразован. Поймите ее правильно, королева. Она очень сочувствует своей сестре. Да и меня все сказанное не слишком радует. Я люблю свою маленькую Дезидерату. Ведь у меня осталась только одна дочь.

«Ах змея, – подумала Бертрада, мгновенно просчитавшая скрытые за этим письмом далеко идущие планы достойной дочери ломбардца. – Ты даже отцу готова вставить палки в колеса, лишь бы короновать своего муженька и сделаться королевой», – но вслух сказала совсем другое.

– Я понимаю, что ею движет только любовь и желание счастья своей младшей сестре, – Бертрада вложила весь сарказм в начало фразы, – но Лиутберга явно преувеличивает или прислушалась к злым наветам. Карл, конечно, не ангел и не девственник, но подобный грех свойствен многим молодым людям. И он не бывает груб с девушками. Да, Карл не знает греческого или латыни настолько хорошо, чтобы состязаться с ученейшим мужем Варнефридом, живущим ныне при вашем дворе, – как видите, о нем знают во Франконии. Поэтому образованная жена, безусловно, поможет мужу и привьет ему любовь к изучению семи наук.

– Вы меня убедили, дорогая королева, и я готов подписать все необходимые договоры. Заключенный союз франков и Ломбардии ждет большое будущее.

– Особенно если этот брак будет способствовать процветанию Святой Церкви, верными дочерями и сынами коей мы являемся, – добавила Бертрада.

– Безусловно. Безусловно, королева. И я незамедлительно постараюсь встретиться с Папой и решить все спорные вопросы.

– И ты, отец, согласился отдать нашу малышку этому варвару? Но ради чего? – недоуменно спросил Адальхиз, беседуя с отцом после отъезда Бертрады.

Они стояли на открытой площадке угловой укрепленной башни, с которой открывался широкий вид на цветущую и благоухающую равнину Ломбардии. А если чуть посмотреть туда, за правое плечо, можно было видеть, как быстро несущий свои воды Тицино вливал их в широкий и полноводный Пад[34].

– Я съем Папу с потрохами, и Карл, который мог бы помешать мне – ведь еще его отец поклялся защищать престол Святого Петра и владения Рима, – не сможет этого сделать.

– А Карломан?

– Один он ничего не стоит, и потом, братья не ладят друг с другом. Если Карл двинет свою армию, ему придется сначала сражаться с такими же франками, как и он сам.

– Неужели нужно жертвовать счастьем несчастной девочки ради того, чтобы получить больше власти?

– Так устроен мир. Надеюсь, ты скоро это поймешь или лишишься короны, которая должна к тебе перейти после моей смерти.

Сын спустился вниз, а Дезидерий еще долго оставался на башне, любуясь открывавшимся видом и не замечая, что бьющее в спину заходящее солнце отбрасывает уродливую бочкообразную тень на раскинувшуюся вдаль и вширь равнину. Его тень.

6

Труднее всего пришлось Бертраде в Риме. Но и здесь она произвела хорошее впечатление на слабохарактерного, но алчного Стефана III.

Посетив как простой паломник многочисленные святые места Вечного города и выказав тем самым уважение Церкви, она в разговоре с Папой изложила свой план мирного сосуществования четырех государств.

«Благословенны миротворцы», – напомнила она Папе, не преминув при этом подчеркнуть, что союз четырех правителей, во-первых, принесет мир и спокойствие, а во-вторых, застрахует владения Римской церкви от посягательств со стороны. При этом Бертрада искусно сыграла на существовавших противоречиях между Римом и византийскими императорами, никогда не желавшими признавать приоритет римских первосвященников.

– Если случится так, – говорила она, – Карл сможет оказать помощь Папе именно в силу заключенного союза.

– Он дитя в вопросах политики, – возразил Стефан.

– Да, – вынужденно согласилась с ним Бертрада. – Но он истинный христианин и отважный воин.

– И все-таки союз с нечестивцами-лангобардами, исповедующими в своем большинстве арианскую ересь, противоестествен. Поэтому будем считать, что я ничего не знаю о предполагаемом браке. А там посмотрим. – И Папа протянул руку для поцелуя, давая понять Бертраде, что аудиенция окончена.

Вечером того же дня Папа пригласил к себе двух ближайших советников.