Карл Великий

Как внимательно и обстоятельно император вникал не только в догматы веры и их восприятие в митрополиях его огромной империи, но и в строительно-архитектурное состояние храмов и их финансовое положение, от которого в значительной мере зависели ресурсы королевства, показывает послание архиепископа Лионского Лейдрада, по-видимому, также относящееся к 813 году. Нам известно, что это послание было отправлено в Лион через Карла одним клириком из Меца, в лионском храме по образцу «священного дворца» внедрившим пение псалмов и тем самым способствовавшим полной интеграции Лиона в лоно франкской церкви, что позволило затем открыть ряд других школ пения. Кроме того, следует отметить, в лионской архиепископии в ту пору стали серьезно и глубоко изучать Евангелия, а также Деяния апостолов и части Ветхого Завета. К тому же, по признанию самого Лейдрада, в его епархии по мере сил старались наладить книгопечатание.

Эти лаконичные замечания позволяют составить представление о положении дел в церковных провинциях империи, в значительной мере превосходивших отмеченный в предании уровень образования в митрополии на Роне. Вместе с тем еще большего восхищения в эти годы заслуживают усилия архиепископа Кёльнского Гильдебольда по созданию библиотеки при соборе.

Послание Лейдрада, которое представляет собой, в сущности, отчетный доклад о реальном положении дел, содержит, кроме того, сведения о ремонте и восстановлении епархиальных храмов и монастырей, особенно в самом городе Лион, и завершается приложением в виде объективно сформулированной справки о землевладениях лионской церкви, ее викариев и церковных учреждений. Так, сама епископская резиденция располагает более 727 функционирующими и 33 заброшенными дворами; кафедральный храм с 52 священнослужителями имеет 83 действующих и 15 заброшенных дворов, что, в общем, не так уж богато, если вспомнить о том, что епископия Аугсбурга в 807 году, то есть почти в то же время, имела в своем активе соответственно не менее 1427 и 80 дворов. Вместе с тем важно учитывать, что Лион как торговый центр на одной из важнейших рек империи Каролингов, по-видимому, приносил немало побочных доходов и церкви (таможенные сборы и чеканка монет), в то время как Аугсбург, хоть и был расположен в конечной точке альпийских перевалов, в этом отношении (пока) не мог конкурировать с Лионом.

НАПРЯЖЕННОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ МЕЖДУ АББАТОМ И КОНВЕНТОМ В ФУЛЬДЕ

Как непросто в конце правления Карла формировались церковное благочиние и монашеский порядок в каждодневной действительности — об этом говорит правителю (и его современникам) характерный пример авторитетного монастыря Святого Бонифация в Фульде. После первых мучительных усилий расположенный в дикой глуши Буконии монастырь под началом аббата Стурма, умудренного жизнью практика, одаренного благочестивыми пожертвованиями монарха, среди прочего даровавшего обители богатое фискальное владение Хаммельбург, уже в IX веке располагал менее чем 10 000 земельных участков и 7000 га сельскохозяйственных угодий. При разумном хозяйствовании таких землевладений было достаточно для того, чтобы обеспечить монашествующих (их число достигло почти четырехсот человек), согласно правилам, предметами питания и одежды, поддерживать в должном состоянии монастырские постройки и исполнять многообразные поручения короля. Что в этой процветающей молитвенной и экономической общине не могло не возникнуть трений между аббатом и конвентом хотя бы в рамках простых правил настоятеля Бенедикта Нурси, проявилось почти невольно в осознании понятия «familia» [99] и объема выполняемых задач. Физический труд и строгое затворничество, введение которого в Фульде было связано еще с самим святым Бонифацием, уже не могли соответствовать больше новой ситуации. Если к этому добавлялись особые обстоятельства, настроение в монастыре напоминало пороховую бочку и самый незначительный повод мог вызвать «революционный взрыв».