Карл Великий. Основатель империи Каролингов

Даже в усмирении тюрингов король не мог подчинить Фастраду. Что именно произошло, неясно, но Фа-страда, несомненно, отомстила лично. В хрониках говорится: «Только трое тюрингов потеряли свои жизни; они сопротивлялись аресту с мечами в руках и были зарублены после того, как убили нескольких человек». Гораздо больше пострадали те, кто отправился в паломничество к святыням; некоторых из них перехватили по дороге и ослепили; остальные обнаружили, что их изгнали с родины, а их собственность соответственно конфискована в пользу короля и королевы. Лаконичная запись утверждает, что причиной этому послужила «гордость и жестокость королевы Фастрады».

Между тем Шарлемань получал возможность послать часть своих войск Адульфу, смотрителю Бретонской марки (кем в свое время был Роланд). В тот же 786 год франки, оккупировав весь полуостров Бретань, принудили повстанцев к лояльности и заставили по-прежнему платить налоги. Легенда повествует о том, что эти самые бретонцы, эмигрировавшие с острова Бретань, по-прежнему не признавали власть. На побережье выше устья Рейна фризы-христиане усмирили тех, кто вернулся к язычеству. Таким образом, на западе Шарлемань сохранил контроль над своими пограничными областями. Но в лесах Саксонии тогда он еле-еле избежал гибели.

Готовясь отправиться на опасный восточный фронт, Шарлемань с радостью вернулся к занятиям с Алкуином во дворцах на Рейне. Другой друг, тоскующий по родине Павел Диакон, просил отпустить его в Монте-Кассино «под любимую крышу святого Бенедикта». Шарлемань неохотно отпустил лангобардского ученого на двух условиях. Во-первых, Павел должен был составить книгу проповедей – речей Отцов Церкви на все дни в году; во-вторых, Павел должен был отвезти определенные послания его друзьям, герцогу и герцогине Беневента. Потому что Шарлемань намеревался использовать их, как и Адриана, в своей авантюре на востоке.

В то же самое время первая политическая затея мягкого Алкуина неожиданно провалилась, столкнувшись с одним из личных предубеждений Шарлеманя. К тому времени Алкуин стал наставником всего государства франков, распределяя – как говорится в одном из его писем – «мед Священного Писания, старое вино Античности, фрукты грамматики, ослепительный блеск звезд».

Его энтузиазм восхищал такого же трудолюбивого короля. Во время ночных бдений в Эресбурге «Давид» продвинулся в астрономии к пониманию затмений, как предлагал Алкуин (который читал о началах этой науки у Плиния Младшего). Проследив мысленно движение солнца и луны через знаки зодиака – Близнецы, Стрелец и другие, – Шарлемань снова почувствовал неудовлетворенность древними классическими именами.

Большая Медведица с неподвижной Северной звездой едва ли напоминала тех медведей, на которых он охотился. Она скорее напоминала тележку или повозку с дышлом, указывающим на путеводную звезду. Поэтому он назвал ее Телегой.

Но главное – приведение в порядок науки Шарлеманем коснулось наименования ветров. Поэты, подобные Вергилию, говорили только о четырех ветрах, и неправильно. Может быть, в Риме западный ветер и был «мягким Зефиром», но здесь, на Рейне, это был, безусловно, обжигающий ветер с моря. Далее, как могло быть всего четыре ветра, когда они дули со всех сторон – по крайней мере с 12 направлений? Если небо само было разделено на 12 зон зодиака и ветры дули с неба, то их также должно быть 12. Шарлемань назвал их соответственно и методично «нордрони-нордострони», «остнордрони-острони» (северо-северо-западный, западо-северо-западный) и так далее по всему небесному кругу. (Семь столетий спустя фламандцы по-прежнему пользовались названиями ветров Каролингов, а потом мореплаватели, отправляясь за океан, наносили эти названия на деления компаса.)

С очень интересного неба жадное любопытство Шарлеманя обратилось, естественно, к земле. Без сомнения, этот слепой бродячий народный певец Гомер описал землю, как он ее представлял, а этот поэт императора Вергилий много рассказывал о Средиземном море и его островах. Но Вергилий, который, похоже, хорошо разбирался в сельском хозяйстве, всегда заканчивал тем, что прославлял римлян. Император Август, возможно, одаривал его за это золотыми браслетами и рогами для питья. Римляне, однако, были мертвы и исчезли вместе со своими разрушенными акведуками, которые бесполезно тянулись вдоль дорог. Пришествие Иисуса, настоящего Сына Божьего, превратило их мир в нечто совершенно другое.