Карл XII, или Пять пуль для короля

В переговорах с русской стороны приняли участие Ф. Головин и переводчик П. Шафиров. Сразу по прибытии в Москву Карлович с Паткулем вступили в контакт с датским послом П. Хейнсом. Датчанин, пользовавшийся благосклонностью царя и хорошими отношениями с его первым министром Головиным, ввел их в курс дела и на протяжении всех переговоров оказывал саксонцам всемерную помощь и поддержку. Паткуль на встрече с царем изложил основные положения своей записки, в которой Август оставлял за собой Лифляндию и солидаризировался с желанием царя иметь порт в Балтийском море, который принесет России не только экономическую выгоду, но и такой политический вес в Европе, который даже Людовика XIV вынудит отказаться от доктрины «универсальной монархии». Август II обещал царю в предстоящей войне отвлечь на себя основные силы шведов, чтобы устранить всякую опасность для русских войск. Эго были явный перехлест и грубый просчет в оценке шведского потенциала. Естественно, что Петр не поверил всем этим хвастливым заявлениям, но никоим образом не пытался их дезавуировать — других союзников у него пока не было.

Г. К. Карлович предлагал начать военные действия уже в декабре 1699 года штурмом Рижской крепости. Генерал изложил хитроумный план взятия основного города Лифляндии, подсказанный Паткулем, и уговаривал царя начать немедленные военные действия в Ингерманландии: «Теперь или никогда!» На это царь ответил, что для развертывания своих войск в указанном направлении понадобятся время и средства, а пока же начинать войну Россия еще не может.

Царь-не выдвигал: никаких, возражений против ограничений на распространение русского влияния в Прибалтке, но не переставал повторять, что без достижения мира с турками о войне не может быть и речи. И он настоял на том, чтобы в текст договора была включена на этот счет особая оговорка (статья 13). 22 (11) ноября 1699 года русско-саксонский договор был подписан, а 4 декабря (23 ноября) произошел обмен текстами русско-датского соглашения, подписанного еще 2 мая (21 апреля).

Союзники договорились» что свои военные действия против шведов они будут согласовывать, а чтобы успех был гарантирован — начинать их более или менее одновременно.

Шведская дипломатия оказалась не на высоте, и создание тройственного анти шведского союза прозевала. Праща, кое-какие слухи о тайной возне между Дрезденом и Копенгагеном, а также о намерениях царя «воевать свеев» достигали Стокгольма, и Т. Пулюс направил в Саксонию посла Моритца Веллингка, пользовавшегося репутацией проницательного дипломата. М. Веллингк скоро доложил в Стокгольм, что он вошел в полное доверие к Августу и находится в курсе всех событий: польский король собственными устами заверил его в самых теплых чувствах к своему родственному шведскому монарху и назвал слухи об интригах датчан безосновательной болтовней. Для пущей убедительности Август послал в Стокгольм любезнейшего польского сенатора Франтишека Галецкого[35] якобы для ведения переговоров о заключении вечного союза с Карлом XII (в это же самое время Паткуль от его имени вел переговоры в Копенгагене о наступательном союзе против Швеции). В Стокгольме к заверениям Галецкого отнеслись настороженно, но проявили по отношению к нему самое широкое гостеприимство и внимание. В знак дружбы шведы вручили Галецкому на дорогу подарок — десять шведских пушек. Подарок был с благодарностью принят.

Русские усыпили бдительность шведов подписанием желанного для Стокгольма мирного договора. Правда, царь Петр последнее время поднял шум из-за якобы оказанного ему в свое время недружественного приема в Риге, но расследование однозначно показало, что все в Риге было сделано правильно, а неправильно вел себя только один царь.

Итак, везде господствовали тишина и мир. Кроме, конечно, Ютландского полуострова. И Т. Пулюс по старой шведской традиции держал в поле своего зрения Копенгаген, полагая, что главная неприятность для Швеции будет исходить от датчан, и совершенно «расслабился» в отношении Москвы и Дрездена.

Но и на военные приготовления Дании в Стокгольме взирали довольно спокойно. Большой опасности для королевства датчане не представляли, тем более что Швеция заключила оборонительные договоры с Англий и Голландией, которые являлись гарантами безопасности Голштинии, и планомерно приводила армию и флот в состояние готовности. Никаких признаков тревога и беспокойства в Швеции заметно не было[36]. Зимний сезон 1699/1700 года в Стокгольме, как никогда прежде, отличался интенсивной дворцовой жизнью, приемы сменялись балами, балы — маскарадами, маскарады — фейерверками, и было почти так же весело, как в достославные дни правления королевы Кристины. Карл XII в честь голштинского зятя и своей сестры пригласил из Парижа театральную труппу, устраивал один праздник за другим и сорил деньгами направо и налево...

Так продолжалось до 16 марта 1700 года.