Карл XII. Последний викинг. 1682-1718

Но победа шведов была еще далеко не полной: Преображенский и Семеновский полки, огородясь рогатками и артиллерийскими повозками, стойко отбили все нападения шведов; отряд генерала Вейде тоже стоял еще твердо. Неразбериха распространилась и на шведскую армию. Два шведских отряда в темноте вступили в бой друг с другом и погубили немало своих. Солдаты другого шведского отряда, пробившись в русский лагерь, нашли там много вина и перепились. Численность сопротивлявшихся русских частей была еще вполне достаточной, чтобы перебить всех шведов, которые к тому времени потеряли 600 человек. Но разобщенность русской армии и отсутствие единого командования сыграли свою роковую роль. Генералы Автоном Головин, князь Яков Долгорукий и Иван Бутурлин, не зная ничего о Вейде и считая, что он тоже разбит, начали переговоры с Карлом и согласились отступить, отдав шведам всю артиллерию. Когда Вейде узнал об этом, ему не оставалось ничего иного, как последовать примеру товарищей.

Шведы между тем очень беспокоились, чтобы наступавший день не открыл глаза русским на истинное положение дел. Чтобы не терять времени, Карл согласился оставить русским солдатам оружие после того, как остатки русской армии прошествовали перед ним с непокрытыми головами, в знак признания поражения, а офицеры сложили у его ног свои значки и знамена; он сказал при этом, что поступает так из уважения к их храбрости. Победитель так боялся своих побежденных, что до рассвета поспешил навести новые мосты вместо рухнувших под напором бегущих и спровадил русских солдат за реку; генералов же и высших офицеров, в нарушение договора, удержали в плену, придравшись к тому, что русские не выдали шведам войсковой казны, о чем в договоре, однако, речи не было.

Среди пленных находился грузинский царевич Александр, наследник грузинского престола. Его отец, изгнанный в 1688 году из страны, нашел пристанище в России. Девятнадцатилетний царевич сопровождал нарвскую армию и был взят в плен несколькими финскими солдатами, которые раздели его и хотели убить. Граф Рёншельд освободил царевича, дал одежду и представил королю. Карл отправил его в Стокгольм, где он и умер несколько лет спустя. Судьба Александра произвела сильное впечатление на Карла, который сказал перед его отъездом в Швецию:

– Это все равно как если б я очутился в плену у крымских татар!

Тогда Карл не мог и предположить, что выбрал не самое необычное сравнение для возможного перелома в своей судьбе. Эти слова короля часто вспоминали после Полтавы.

21 ноября Карл торжественно вступил в Нарву в сопровождении Кроа[33] и пленного генералитета. В упоении от столь блестящей победы, король держался подчеркнуто рыцарственно. Он вернул пленникам шпаги и выдал им денежное содержание: 1000 дукатов герцогу Кроа и по 500 – другим офицерам. Затем король лично вычеркнул из победной реляции все, что было чересчур хвалебно для него и оскорбительно для побежденных. В Стокгольме была выбита медаль, на одной стороне которой у пьедестала Карла находились закованные русский, датчанин и поляк, на другой – Геракл с палицей и Цербером у ног.

3

Сражение под Нарвой осталось наиболее впечатляющим военным достижением Карла. От сокрушительного разгрома русской армии захватило дух не у одного шведского короля. Весть о небывалой победе разлетелась по всем уголкам Европы, и восемнадцатилетний король немедленно был зачислен в ряды блистательных, непобедимых полководцев. В Европе ходила медаль с изображением Петра, бегущего из-под Нарвы: бросив шпагу, потеряв шляпу, царь утирает платком слезы; евангельская надпись внизу гласила: и исшед вон, плакася горько. Но парадоксальным образом нарвская победа сослужила плохую службу Карлу, до самой Полтавы определив его отношение к побежденному противнику. «Молва об этой победе широко распространилась – слава ее осталась незабвенной, – пишет Оскар II, – а все-таки день Нарвы со всем своим блеском не был для Швеции и Карла XII счастливым днем. Победа, хотя и купленная довольно дорогою ценою, казалась выигранной слишком чудесно и легко и вызвала пренебрежение к противнику, которое сделалось семенем для обильной жатвы будущих бедствий. Великий царь понял вполне противника, хотя в то же время удивлялся ему. Он сумел извлечь поучение из собственной невзгоды и из характера своих врагов и воспользоваться этим уроком. Хотя это и послужило к ущербу нашей страны (Швеции. – С.Ц.), но по справедливости ему нельзя отказать в этой славе».