Карла Бруни. Тайная жизнь

Обращение к пластическим хирургам в таком нежном возрасте было тогда в духе времени. Макс Вадукул,[64] штатный фотограф авторитетного еженедельника «Нью-Йоркер», рассказывал: «Когда Карла была еще начинающей моделью, я снимал ее для немецкого журнала, который уже прекратил свое существование. Для той фотосессии она перевоплотилась в монашенку. Лицо Карлы тогда еще не было переделано. Позже, когда мы снова встретились, ее черты слегка изменились. Об этом часто забывают, но в 1980-е все отдавали дань скальпелю. Вспомните Майкла Джексона…» Жан-Жак Пикар[65] тоже признал, что Карла была в авангарде движения: «Когда в 1990-е она переделала грудь, об этом все говорили. Во Франции это было… ново».

* * *

Ведь Карла открыла проход, в который, годы спустя, ринулись тысячи молодых женщин. А тогда никто и не думал этого скрывать. Да и сама Бруни не всегда избегала разговоров о пластической хирургии. Более того, она легко шутила на эту тему, даже когда стала приобретать популярность. Когда она в лицах показывала друзьям свои диалоги с хирургами, все просто умирали со смеху. Вивиан Блассель,[66] бывшая журналистка TF1, бурно жестикулируя, рассказала нам, какой номер выдавала им тогда Карла: «Она со смехом описывала, как переворачивают глаз, чтобы переделать скулы». Но это было до того, как модель вырастила защитную раковину и закрылась в ней; до того, как первая леди переписала свою историю… Легко смеяться над собой, когда вам двадцать и вас все обожают. Легко быть без комплексов, пока вы не стали заложником тщательно выстроенного образа.

«Тяжело быть моделью, существовать только благодаря своей красоте, — говорит журналистка отдела моды Жани Саме.[67] — Карла, как и многие другие, гналась за молодостью. В двадцать четыре года становится уже тревожно». Карле было примерно столько, когда одна модель, пожелавшая остаться неизвестной, застала ее перед зеркалом: все ее лицо было покрыто маленькими кусочками японской бумаги. «Она объяснила, что хотела научиться управлять лицом — говорить так, чтобы ни один кусочек не упал, двигая только губами». «Никаких морщин» — навязчивая идея Карлы. Уже тогда она с удивительным упорством боролась с признаками времени. С тех пор она даже старается избегать солнечных лучей.

* * *

Желание в совершенстве контролировать свое лицо привело к тому, что Карла, по мнению некоторых специалистов, утратила некую изюминку, заключила себя в железную маску, которую сама и выковала с годами. Любопытно, что при этом Карла Бруни всегда была уверена, что красота — это не только черты лица, но и манеры. Шестнадцать лет назад она призналась одному журналисту: «В тринадцать[68] я была похожа на креветку, но оказалось, что соблазнительность не имеет ничего общего с красотой. Я поняла, что соблазн — сам по себе». Прекрасных манер и соблазнительности у бывшей модели было предостаточно. Но, похоже, этого все равно не хватало.

Глава 9 Мик Джаггер — желанный трофеи

Идеальная женщина. Ему нужна была идеальная женщина. С головы до ног, до кончиков ногтей, с маникюром, как ему нравилось, и, если можно, в костюме от Армани. Она была готова на все, чтобы завоевать его. Он — Мик Джаггер. Подруга детства Карлы вспоминала, как в шестнадцать лет та была страстно увлечена вокалистом «Rolling Stones»: настоящая фанатка благоговейно вырезала каждую фотографию звезды и прикрепляла их к картинам великих мастеров, украшавшим стены семейных апартаментов. То было время рок-н-ролла в жизни Карлы — девочки-подростка в линялых джинсах и кольцах с бирюзой, любительницы модных нарядов, готовой перекраситься в блондинку по первой прихоти. Уже тогда Бруни жадно вгрызалась в жизнь. Как все фанатки ее возраста, она была влюблена в своего кумира. Разница только в том, что она так и не отказалась от этого лакомого кусочка.

* * *

«Когда-нибудь я буду встречаться с Миком Джаггером», — в восемнадцать лет заявила она своему парню Кристоферу Томпсону, сыну сценаристки Даниэль Томпсон. Юношеское бахвальство или пророчество девушки, решившей во что бы то ни стало не упустить свидание с судьбой? Ведь Мик Джаггер — не просто сексуальный мужчина, при виде которого девчонки падают без чувств, а еще и знаменитость. «Мик был воплощением власти», — напоминает фотограф Жан-Мари Перье,[69] один из немногих, кому довелось снимать певца в 1966 году. «Он — звезда мирового масштаба, и не было места на земле, где бы его не узнали. Я видел, как у него просили автограф люди из заброшенной деревни в техасской глубинке! Мик мог получить все, что хотел, стоило ему щелкнуть пальцами. По сравнению с ним Николя Саркози — ничто…»