Карлики рождают гигантов

Третье поле. Комплексная обработка: гербицид (из того же расчета) плюс удобрение (17 килограммов сульфата аммония). Эффект наводит на новые мысли.

Урожай — 20 центнеров с гектара. Вес сырой массы сорняков — 23. Откуда прибавка в зерне — понятно: сработал сульфат аммония. Но почему стало меньше сорняков — неясно. Ведь доза гербицида не увеличена? Следовательно, ответ надо искать в совместном действии удобрения и 2,4-Д. Видимо, добавление туков в раствор увеличивает токсичность.

Это предположение было подтверждено десятками других опытов. Добавка любых питательных солей — фосфорных, калийных, азотных — к гербициду усиливает его воздействие на сорняки. А поскольку яд стал сильнее, дозу его можно уменьшить. Допустим, на 200–300 граммов. Вот и еще один неожиданный источник экономии. Гербициды пока еще дороги — килограмм пентахлорфенолята стоит 2600 рублей. Экономя на граммах, можно сберечь миллионы.

Еще более важна экономия самих гербицидов. Химическая промышленность выпускает 30 тысяч тонн препарата 2,4-Д. Если применить его только на хлебных полях, гербицида и тогда хватит всего на 30 миллионов гектаров. Это пятая часть пашни. Двадцать процентов экономии — это еще 6 миллионов гектаров прополотых посевов. При минимальной прибавке урожая и то лишних 120 миллионов пудов хлеба!

Исследуя материалы тех же комплексных обработок посевов, сибирские ученые пришли к убеждению, что 2,4-Д действует двояко. На сорняки как гербицид. На культурные растения как регулятор роста.

Об этом заставляло думать самое простое сравнение двух опытных делянок. Там, где сорняки пропололи руками, урожай вырос на 10 процентов. Там, где применили химическую прополку, — на 15! Выходило, что гербицид не простой «санитар», но и вполне квалифицированный «врач».

Эксперимент с меченым фосфором лишний раз подтвердил догадки. Кормовые бобы были опрыснуты раствором фосфорной соли. Листья стали поглощать радиоактивный изотоп фосфора (P³²) с активностью 7996 импульсов в минуту. Стоило к раствору добавить гербицид — всего одну сотую процента 2,4-Д! — как активность поглощения выросла вдвое, до 15 883 импульсов в минуту.

Итак, второе лицо гербицида — стимулятор роста. У нас еще будет повод поговорить об этих его качествах. А пока вернемся к ядам.

«Химический топор», или снова 2,4-Д

Чудесная мотыга, подаренная химиками земледельцу, вызвала здоровую и не случайную зависть у лесников, животноводов и рыбаков. Люди этих профессий тоже сталкиваются с сорняками. Лесники — с сорными деревьями, животноводы — с сорными кустарниками на лугах и пастбищах, рыбаки — с сорной рыбой.

Загляните на вырубку, где был недавно сосновый лес, кедрач или ельник. Добрая половина молодых деревцев, поднявшихся возле пней, — ольха, осина, березка. Лиственные породы растут быстро, дружно. Хвойные возобновляются трудно, медленно. За десять лет кедр вырастает на каких-то полметра. Пока сосна укоренится и соберется с силами для быстрого роста, осина успевает стать взрослым деревом. Она затеняет хвойным дорогу к солнцу, глушит их и становится хозяйкой леса.

Деловая древесина уступает место сорной. Масштабы этого явления значительны. Каждый год площадь, занимаемая хвойными в нашей стране, уменьшается примерно на 2,5 миллиона гектаров. Даже если не рассчитывать на стихийное возобновление леса и засевать вырубки сосной или елью, все равно лиственные породы подбросят в хвойный лес своих крылатых диверсантов, свои семена.

Два с половиной миллиона гектаров — это 25 тысяч квадратных километров. Прополоть такой лес вручную — скажем, вырубить осину топором — немыслимое дело.

На помощь пришли арборициды (от слова «арбор» — «дерево»). Химики Ленинградского НИИ лесного хозяйства применили для «прополки» леса уже знакомое нам вещество — 2,4-Д. Способ употребления тоже знакомый — опрыскивание с самолета или обработка наземными аэрозольными генераторами.

Арборициды помогают наводить порядок не только в лесу. Область их действия может быть много шире. Пашня, луга и покосы, поймы северных рек — всюду, где дикие заросли кустарника вытесняют кормовые травы, самое место пройтись «химическим топором».

Возьмем, к примеру, Вологодщину. Здесь заросло кустами и малоценным лесом более миллиона гектаров кормовых угодий. В ольшанике не очень-то разойдется коса, здесь нет раздолья скоту, да и трава не та — чахлая, несъедобная. Наверное, реальной может быть такая картина. Над зарослями прошелся самолет-корчеватель. Минует неделя-другая, и в чащобе наступает осень, хотя на календаре пока что июль. Листья буреют, жухнут и осыпаются. Зато внизу, под оголенными деревьями, начинается весна. Поднимаются в рост кормовые травы: мятлик, овсяница, райграс, луговица. Пастбище возвращается в строй!