Карлики

— Вот, целый день беседую с людьми по поводу нашего с вами дела… — доверительным тоном произнес Конт и подмигнул Марку. Считалось, что и Марк, и Вера с полуслова должны были понять, о каком деле идет речь.

— С каких это пор оно стало «нашим»? — возмутился Марк.

— Ну… — следователь потер переносицу, — тот стажер, который…, Рибовски, он же из ваших был… — и Конт снова подмигнул.

— Что-то в глаз попало? — сочувственно спросила Вера.

— Рябовский, — поправил Конта Марк, — ну и что с того? Здесь многие, как вы выразились, из наших.

— Да ничего, собственно. Странно, что вы его не знали. А чем он занимался?

— Искал следы космического разума, — коротко ответил Марк.

— Космический искал, а свой — потерял! — воскликнул Конт.

Марк подумал, что Конт безусловно знал, чем занимался Рябовский, и что последнюю фразу следователь уже давно держал под языком.

— Так вы в самом деле считаете, что он того… помешался?

— Ну вы же сами знаете — все эти истории про инопланетян, похищения людей, НЛО и все такое прочее. Долго ли свихнуться? — развязно сказал Конт, и, похоже, сам испугался своей развязности.

— Что вы такое несете?! — возмутилась Вера, — при чем тут инопланетяне? По-вашему, нет другого повода наложить на себя руки?

— Мне не нужен другой, мне нужен тот, что был у Рибовски, — сухо возразил Конт.

— А он точно сам это сделал? — спросил Марк.

— Сам, сам, не беспокойтесь, — Конт посмотрел на Веру, — да не пугайте вы девушку, вон она как побледнела.

На самом деле, Вера была не бледнее обычного.

— А как он искал этот космический разум?

Марк постарался растолковать попроще.

— Существует такая теория Лефевра-Ефремова, слыхали может? (Конт помотал головой)… Нет? Так вот… Эта теория объясняет, как по характеру приходящего из космоса сигнала определить, имеет ли источник сигнала природное происхождение, или этот источник — дело рук разумного космического существа.

— А это существо — Бог, что ли?

— Да нет, просто некто обладающий разумом, как мы с вами, только во много раз более могущественным.

— Вот как?! Странно, странно… эта записка…

— А что с ней?

— Разве не вы мне сказали, что покойный процитировал Библию? Я грешным делом подумал — он был верующим.

— Верующие самоубийств не совершают, — уверенно сказал Марк.

— Ну это как сказать, — Конт вдруг оживился так, как следователи обычно оживляются, когда им удается поймать кого-нибудь на слове, — вот Сократ, например, верил…

— Сократа казнили, если мне не изменяет память…

— Не важно, — авторитетно заявил Конт, — для самого Сократа это было самоубийство — самое, что ни на есть, настоящее. Больше того скажу, он отравился именно потому, что верил, а если бы не верил, то уж как нибудь, да выкрутился бы. Сбежал бы, наконец, — ему ведь предлагали. С тех пор и различают — самоубийства из веры и самоубийства из неверия.

— Я вижу вы этот вопрос хорошо проработали.

— Да уж повидал я на своем веку.

— И к какому типу вы относите Рябовского?

— Странный случай, очень странный. Про инопланетян, это я так… покривил душой, как говорится, — краснея, признался Конт и театрально всплеснул руками: —Слушайте, а не открыл ли он какую научную тайну? Такую, что не вынес тяжести своего открытия, и вот такой печальный результат.

— Вряд ли, — усомнился Марк, — чаще бывает наоборот: от бессилия перед тайной люди гибнут.

— Подождите, дайте я скажу… — попросила Вера неуверенно, точно надеясь, что ей откажут, — я не понимаю… пусть нет веры, пусть как ты говоришь бессилие, но вдруг… представляете, на следующий день после вашей смерти кто-нибудь совершит такое важное открытие, докажет как дважды два, что умирать не стоило, и все поверят… И окажется, что вы умерли зря, опоздали всего на один день, а исправить уже ничего нельзя. Как тот случай, помните? Я в «Вельте» читала… В прошлом году это случилось. Какой-то чиновник из министерства внутренних дел застрелился. Он думал — ему так сказали — его сын замешан в каких-то махинациях… А чиновник был очень щепетильным и не смог вынести позора… Потом, меньше чем через месяц после смерти, его сына полностью оправдали. Конечно, вы скажете — это частный, даже весьма редкий случай. Но мы ведь живем и не знаем, что будет завтра — а вдруг завтра будет лучше чем сегодня… Как быть тогда?.. — от волнения Вера совсем сбилась.

— Тогда — никак, — ответил Марк и почувствовал себя ужасно глупо.