Карлос Кастанеда, книги 1-2 (перевод Б.Останина и А.Пахомова)

Я возразил, что хотя веранда не слишком велика (четыре метра на два с половиной), всевозможных мест на ней не счесть, и проверка займет у меня уйму времени, а поскольку размеры «точки» мне не известны, выбирать придется из бесконечного числа вариантов. Все мои возражения пропали даром. Дон Хуан поднялся и сухо заявил, что поиски могут занять у меня несколько дней, но если я не отыщу свою «точку», то могу уезжать – разговаривать ему со мной будет не о чем. Он заявил, что ему известно, где она находится, так что лгать бесполезно, и что найти «точку» – единственный способ превратить мое желание узнать о Мескалито в вескую причину. Дон Хуан добавил, что в его мире подарков не раздают и что всякое знание дается в нем великим трудом. Он отправился за дом помочиться в зарослях чапараля, а оттуда прошел через заднюю дверь в дом. Я решил, что задание найти «точку» – всего-навсего удобный способ отделаться от меня, но тем не менее поднялся на ноги и принялся расхаживать по веранде взад-вперед. Небо было ясным, веранда и ближайшее окружение отчетливо видны. Прошел час или около того – ничто не подсказывало мне местонахождения таинственной «точки». Устав ходить, я сел, через несколько минут перебрался на другое место, потом – на третье, и вскоре исползал таким образом всю веранду. Я старался «почувствовать» различие между разными местами, но не имел для этого никакого критерия. Я подумал, что напрасно трачу время, но занятие свое продолжил, оправдывая себя тем, что приехал сюда издалека лишь для того, чтобы встретиться с доном Хуаном, и делать мне здесь больше нечего.

Я лег навзничь, заложив руки за голову, потом перекатился на живот, снова полежал немного, и так прокатился по всей веранде. Наконец-то у меня появился критерий: лежать на спине было теплее.

Я покатился в обратную сторону, причем на этот раз лежал ничком в тех местах, где прежде лежал на спине. И снова мне было то теплее, то холоднее, в зависимости от того, как я лежал. Никакой другой разницы я не обнаружил.

Внезапно мне в голову пришла блестящая мысль: место дона Хуана! Я сел там, затем лег, сперва на живот, потом на спину, но и это место ничем от других не отличалось. Я встал на ноги, с меня было довольно. Хотел попрощаться с доном Хуаном, но постеснялся будить его. Я глянул на часы: два часа ночи. Оказывается, я катался по веранде шесть часов подряд!

В эту минуту вышел дон Хуан и, обогнув дом, направился в кустарник. На обратном пути он остановился в дверях. Я чувствовал себя невероятно скверно, меня подмывало сказать напоследок какую-нибудь гадость – и уехать. Но я понимал, что он ни в чем не виноват и что я по собственной воле согласился на все эти глупости. Я сообщил ему, что как идиот прокатался всю ночь по веранде, но его задачу так и не решил.

Дон Хуан рассмеялся и ответил, что это и неудивительно, ибо я не использовал зрение. Так оно и было, но ведь, по его словам, различие нужно было «почувствовать». Я сказал ему об этом, на что он возразил, что если не глядеть на вещи в упор, то глазами можно чувствовать, и у меня нет иного способа решить эту задачу, кроме как использовав все, что я имею, – в том числе и глаза.

Дон Хуан вошел в дом. Я был уверен, что все это время он подглядывал за мной, иначе откуда ему было знать, что я не использовал зрение.

Я снова принялся кататься по веранде (этот способ передвижения был самым удобным), но на этот раз подпирал голову руками и глядел изо всех сил. Вскоре темнота вокруг меня изменилась. Когда я сосредоточил взгляд прямо перед собой, боковое поле моего зрения окрасилось в яркий зеленовато-желтый цвет. Эффект был поразительный. Я устремил взгляд перед собой и рывками пополз по полу на животе, продвигаясь каждый раз сантиметров на тридцать.

Где-то посреди веранды я обнаружил перемену: справа от меня зеленовато-желтый цвет превратился в ярко-багровый! Я сосредоточил на нем все свое внимание. Багровый цвет посветлел, но блеск его сохранился. Я бросил на это место пиджак и позвал дона Хуана. Он вышел на веранду. Я был возбужден: ведь я действительно видел изменение цвета! Но дон Хуан, казалось, ничуть не удивился; он велел мне сесть на это место и описать свои ощущения.

Я сел, потом лег навзничь. Дон Хуан встал рядом со мной и несколько раз спросил, как я себя чувствую. Я чувствовал себя как обычно. Минут пятнадцать я пытался ощутить или увидеть какие-нибудь изменения, в то время как дон Хуан терпеливо стоял поблизости. Вдруг я почувствовал себя донельзя отвратительно: во рту появился металлический привкус, резко заболела голова, к горлу подступила тошнота. Мысль о бесполезно потраченных усилиях привела меня в ярость. Я вскочил на ноги.

По-видимому, дон Хуан понял мое настроение. На этот раз он не засмеялся, а вполне серьезно сказал, что, если я хочу учиться, не следует себя жалеть. Передо мной две возможности, добавил он, – или сдаться и уехать домой, но в таком случае ни о какой учебе не может быть и речи, или же довести дело до конца.