Карлос Кастанеда. Жизнь и смерть Воина

Я упал перед ним на колени и стал рассказывать о своей жизни, потом заплакал. Он вновь взглянул на меня. Я почувствовал, что его глаза меня отталкивают, и подумал, что пришла смерть. Он сделал знак подойти поближе. Заколебавшись на мгновение, я сделал шаг вперед. Когда я приблизился, он отвел взгляд и показал тыльную сторону ладони. Мелодия сказала: «Смотри!» Посреди ладони было круглое отверстие. «Смотри!» – вновь сказала мелодия. Я посмотрел в отверстие и увидел самого себя. Я был очень старым и слабым, и бежал от настигавшей меня погони, а вокруг носились яркие искры. Затем три попали в меня, две – в голову и одна – в левое плечо. Фигурка в круглом отверстии секунду стояла, потом выпрямилась совершенно вертикально и исчезла вместе с отверстием.

– Мескалито вновь обратил на меня свой взгляд. Его глаза были так близко, что я «услышал», как они тихо гремят тем самым непонятным звуком, которого я наслышался за эту ночь. Постепенно глаза стали спокойными, пока не превратились в озерную гладь, мерцающую золотыми и черными искрами.

Он опять отвел глаза и вдруг отпрыгнул легко, как сверчок, на добрых пятьдесят ярдов. Он прыгнул еще раз и еще раз, и исчез.

Потом, помню, я пошел. Напрягая сознание, я пытался распознать ориентиры, – к примеру, горы вдали. Все, что я пережил, совершенно исчерпало мои умственные силы, но я смутно соображал, что север должен быть где-то слева. Я долго шел, пока спохватился, что уже день, и что я уже не использую свое «ночное видение». Я вспомнил, что у меня есть часы, и посмотрел на циферблат – часы показывали восемь утра. Было около десяти, когда я добрался до уступа с нашей стоянкой. Дон Хуан лежал на земле и спал.

– Ты где был? – спросил он.

Я сел перевести дыхание. После долгого молчания он спросил:

– Видел его?

Я начал рассказывать ему все с самого начала, но он меня прервал и сказал: важно лишь одно – видел ли я его. Он спросил, как близко от меня был Мескалито. Я сказал, что почти его касался. Дон Хуан сразу оживился и на этот раз внимательно выслушал все в деталях, уточняя мой рассказ лишь вопросами насчет формы существа, которое я видел, его характера и прочего».

Лишь спустя девять лет обучения Кастанеда признает: