Карлос Кастанеда. Жизнь и смерть Воина

Удивление действительно очень велико, если спящий понимает, что он находится в полном опознании и при этом, однако, не в своем физическом теле. Он воспринимает кажущийся вполне реальным мир сновидения и совершенно новое собственное тело, так называемое тело сновидения. Его взгляд начинает блуждать от созерцания рук этого тела сновидения к предметам окружающего мира сновидения. Таков обязательный первый шаг при обучении искусству сновидения. Благодаря тренировке, эта техника становится все более совершенной, пока сновидящий не научится сознательно задерживаться в мире сновидения продолжительное время. Далее толтеки развивают, благодаря сознательному контролю сновидения, некоторый вид параллельного существования нормального «я» – так называемый «двойник», или «другое я».

Европейские исследователи сна также усиленно занимаются в последние годы этим сознательным родом сновидений, которые получили у нас названия «ясное сновидение», или «осознанное сновидение». Однако, хотя эти исследователи и приоткрыли дверь в «сновидения» и «период сна», они, кажется, сами не понимают, что же они открыли, и чему это может служить. Тем не менее, они делают первые шаги в совершенно новой области сознания, и это можно только приветствовать.

С другой стороны, в различных эзотерических кругах имеются объединения в виде сект, которые пользуются техникой сновидения, чтобы привязать к себе новых сторонников. Я считаю подобного рода козни весьма опасными, так как такой образ действий не может быть полезным для серьезных занятий сновидением.

Техника сновидения служит у толтеков методом получения новых знаний. Здесь, вероятно, кто-то возразит, что совершенно невозможно из порождений нашей фантазии – снов – получить какие-либо знания. Является ли, однако, сон действительно лишь фантастическим образованием? Мы не можем его ни произвольно задавать, ни определить его чувственное содержание.

Феноменология Гуссерля считает восприятие во сне равноправным обычной функции восприятия. Воображение, к которому принадлежит фантазия, определяется, согласно Гуссерлю, по переменному модусу, то есть мы фантазируем всегда или в области будущего, или в области прошедшего. Фантазию невозможно найти в «здесь и сейчас», но всегда только «там и тогда». Восприятие же всегда находится в модусе настоящего, точно также, как и сон. Имеются еще и другие феноменологические признаки принципиального единства сна и восприятия, которые мы не станем приводить и обсуждать по причинам их объемности.

Аналитическая психология особо подчеркивает познавательную функцию сна. Юнг пишет так: «Ценностное значение неосознаваемой психики как источника познания вовсе не является столь иллюзорным, как хотелось бы нашему западному рационализму»

У первобытных народов сновидения всегда ценились очень высоко. Цивилизованного человека вводит в заблуждение, прежде всего, понимание сна как «внутреннего» переживания. Он полагает, что сновидения не имеют никакой реальной ценности, поскольку они происходят в нашем мозге и являются внутренним продуктом, фантазией. Но при этом он слишком быстро забывает о том, что это точно также справедливо для всех его восприятий и вообще всего прочего познаваемого, так как все эти процессы тоже происходят «только» в мозге. Мы уже сталкивались в первой главе с подобным способом размышлений.

Но что является справедливым для сна вообще, должно быть тем более справедливым для осознанного сновидения. Ведь там сновидящий развивает, благодаря контролю над телом сновидения, некий живой субъект в реальном мире сновидения – прототип «я» в обычном мире. Юнг догадывался о принципиальной возможности существования такого двойника, «другого я» толтекского учения:

«Если бессознательное может содержать все, что известно, как функция сознания, то сам собой напрашивается вывод, что, в конце концов, бессознательное, как и сознание, содержит нечто подобное субъекту, своего рода «я».

Однако, в отличие от толтеков, во всем, что касается иной личностной сущности, Юнг останавливается на своих догадках о тех возможностях, которые открываются при этом для нашего познания. Он лишь предполагает, «что существующая рядом с сознанием другая психическая система… постольку имеет абсолютное революционное значение, поскольку она может изменить нашу картину мира в самых ее основах. Если бы мы попытались передать в я-сознание только те восприятия, которые происходят во второй психической системе, то открылись бы неслыханного размера картины мира… так как если у субъекта восприятия и познания свершается такое кардинальное изменение, несравнимое даже с удвоением, то должна возникнуть картина мира, полностью отличная от существующей».

А толтеки действительно переживают это двойное существование тоналя – нормальной личностной сущности, обычного мира, и нагваля – другого себя и другого мира. Переживаемый реально мир сновидения с его субъектом – телом сновидения, постоянно противостоит реальному миру физического тела.