Карлотта Кортес

Комнаты располагались примерно так же, как у Кортесов. Дарелл обследовал все помещения, считая шаги при переходе по коридорам и ступеньки в лестничных пролетах. Он запоминал такое автоматически и, когда завершил обход, был уверен, что сможет быстро и точно передвигаться здесь даже в полной темноте. Комната на втором этаже, из которой он и Плежер наблюдали за противоположной стороной улицы, служила хозяевам гостиной. В нее через высокие окна проникал свет от наружного фонаря. Темно-красная дверь и подходы к ней просматривались вполне хорошо.

— А вы, знаете ли, выглядите смешно, скукожившись у окошка, — подала голос Плежер.

Дарелл расположился на деревянном стуле с прямой спинкой и вел обзор через тонкую занавеску, так что сам с улицы виден не был. К тому же, превозмогая себя, воздерживался от курения. Он повернул голову на реплику девушки. Та лежала, свернувшись комочком, на маленьком диванчике возле кирпичного камина. Она очень изменилась с момента их первой встречи в сарае, и он невесело улыбнулся при мысли о сееб в роли Пигмалиона.

Она надела яркую юбку из вещей Сайдони и, произведя ревизию в одной из комнат наверху, нашла желтый кашемировый свитер и обрядилась в него, не обращая внимания на протесты Дарелла. Тщательно скопировав прическу рекламной девицы из какого-то журнала, обнаруженного на полке, сделала себе такую же. Ее лицо, еле различимое в темноте, было очаровательно в своей естественной простоте.

— А как бы ты хотела, чтобы я сидел? — улыбнулся он.

— Ну не так. Вперились и не шевелитесь. И видок же у вас! Будто только и ждете, кого бы прихватить да пристукнуть. А я все думаю о бедном Джонни?

— И что приходит тебе на ум?

— Ну как он там. Он не похож на вас. Вы — другой. Джонни — слабак. Я никогда не обманывалась на его счет. По всей видимости он думал, тчо дурит мне мозги, держа за маленькую безмолвную девочку, вся радость которой в кукурузной лепешке. Но я смогла понять, что он за человек — без уверенности в себе и в окружающих, даже когда такое красивый в своей форме.

Плежер подалась вперед и продолжала очень серьезно:

— Мистер Сэм, я-то знаю, что бы он там не натворил прошлой ночью, он не хотел зла. Я просто уверена. Ведь это ужасно — то, что он сделал, да? Вы собрали по околоткам всех своих людей, чтобы поймать его.

— И других тоже, — напомнил ей Дарелл. — Тех, кого ты видела у самолета.

— Но главное — весь этот хипиш из-за Джонни, верно? Я не хочу, чтобы ему причинили вред. Вон как вы смотрите, сидя тихонько перед окном, словно гремучка за камнем…

— Я просто наблюдаю, — сказал Дарелл.

Вдруг Плежер соскользнула с дивана и опустилась около него на пол. Положила руку, а потом и голову к нему на колени и устремила вверх тревожный взгляд.

— У меня все в голове перепуталось, — прошептала она. — Я всегда думала, что люблю Джонни, даже когда поняла, что он слабак и все такое. А сама ведь надеялась, что появится кто-нибудь вроде вас, мистер Сэм. Кто-нибудь, кто хорошо знает, что это такое — большой мир.

— Ничего я о нем не знаю. — Он подумал о том зле, которое постоянно встречал на своем пути. — Чем дольше живу, тем меньше во мне уверенности, что вообще что-либо знаю.

Плежер вздохнула.

— Я бывало мечтала о таком, как вы, а считала Джонни лучшим из всех. — Она пошевелилась, и он ощутил прижавшиеся к ногам теплые округлости ее тела. А чуть погодя спросила: — И у вас есть девушка, мистер Сэм?

— Да, есть, — сказала он.

— Вы ей не изменяете?

— Стараюсь.

— А где она сейчас?

— Далеко. Работает в Европе.

— А как ее зовут?

— Дедр.

Она задумчиво повторила «Дедр», а перед его мысленным взором возник прелестный, безукоризненный образ Дедр Паджет. Плежер поднялась на ноги и подошла вплотную к окну. Дарелл заметил, что она чистенькая и опрятная, не так вульгарно накрашена, как раньше. Волна щемящей душу жалости к ней, как к потерявшемуся ребенку, захлестнула его.

— Джонни действительно натворил что-то страшное, да? Что будет, если его поймают?

— Не знаю, — солгал Дарелл.

— Тогда почему я должна помогать вам? — воскликнула Плежер. — Если я люблю его, то мне до фени, что он там начудил. Если он мне не изменяет, я обазана помогать ему, а не стараться поймать его и упрятать в тюрягу.

Похоже, пришла пора выложить правду, и он заговорил ровно и спокойно:

— Плежер, прости уж, но, кажется, тебе следует узнать кое-что о Джонни.

Она резко обернулась на звук его голоса.

— Что? Что такое?

— Джонни женат. Женат уже два года на женщине, которая живет в доме напротив.

— Мистер Сэм, вы ведь говорите такое не за тем, чтобы я изменилась к нему, а? — в темноте ее голос походил на звон хрупкого хрусталя.

— Я полагаю, ты знаешь меня уже достаточно хорошо.

— Женат! Но вы не сказали мне сразу!

— Мне показалось, это будет неправильно.

Эта фраза вызвала неожиданную бурю гнева, тут же выплеснутого с пенным шипением:

— Неправильно?! Видали, весь из себя умник! Я-то знаю. Небось думал, вот дуреха с гор — не научилась как есть, как одеваться и мыться! Нечего вешать мне на уши эти тряпки! Я знаю, что ты пытаешься сделать!