Карлсон, который живет на крыше, проказничает опять

Но с самого начала мама и папа решили никому не говорить о существовании Карлсона. Они прекрасно понимали, что будет твориться в их доме, если о Карлсоне узнают на телевидении, а газеты и журналы захотят печатать о нём статьи, скажем, под заголовком: «Карлсон у себя дома».

— Вот будет смешно, — сказал Боссе, — если мы вдруг увидим в каком-нибудь журнале фотографию Карлсона… Представляешь, он сидит у себя в гостиной, любуется букетом красных роз…

— Заглохни! — оборвал его Малыш. — Ты же знаешь, что у Карлсона никакой гостиной нет, у него всего-навсего одна комнатушка, и никаких роз там нет.

Да, всё это Боссе знал и сам. Однажды все они — и Боссе, и Бетан, и мама, и папа — правда, только один раз, видели домик Карлсона. Они вылезли на крышу через слуховое окно — обычно так лазают только трубочисты, — и Малыш показал им маленький домик за трубой.

Мама немножко испугалась, когда поглядела с крыши вниз, на улицу. У неё даже закружилась голова, и ей пришлось схватиться рукой за трубу.

— Малыш, обещай мне сейчас же, что ты никогда не полезешь на крышу один, — сказала она.

— Ладно, — буркнул Малыш, подумав. — Я никогда не полезу на крышу один… раз я полезу туда с Карлсоном, — добавил он шёпотом.

Но мама, видно, не расслышала его последних слов; ну и ладно, пусть она пеняет на себя. Как она может требовать, чтобы Малыш никогда не бывал у Карлсона? Мама ведь и понятия не имеет, как весело сидеть в тесной комнатке Карлсона, битком набитой всякими диковинными и чудными вещами.

«А теперь, после этой дурацкой статьи, всё, наверное, кончится!» — с горечью думал Малыш.

— Ты должен предупредить Карлсона, — сказал папа, — пусть будет поосторожней. Некоторое время ему лучше не летать по Вазастану. Вы можете играть в твоей комнате, тогда его никто не увидит.

— Но если он начнёт безобразничать, я его живо выставлю вон, — добавила мама и протянула Малышу тарелку с кашей.

Бимбо тоже получил свою порцию каши. Папа попрощался и пошёл на работу. И маме, как выяснилось, тоже надо было уходить.

— Я иду в бюро путешествий, чтобы узнать, нет ли там для нас какого-нибудь интересного маршрута. Папа на днях уходит в отпуск, — сказала она и поцеловала Малыша. — Я скоро вернусь.

И Малыш остался один. Один с Бимбо, с тарелкой каши и со своими мыслями. И с газетой. Он придвинул её к себе и стал разглядывать. Под заметкой о Карлсоне была напечатана фотография огромного белого парохода, который прибыл с туристами в Стокгольм и стоял теперь на якоре в Стрёмене. Малыш долго глядел на снимок — белый пароход был невероятно красив! Как Малышу захотелось подняться на борт этого прекрасного корабля и уплыть куда-нибудь далеко-далеко!

Он старался смотреть только на эту фотографию, но взгляд его то и дело соскальзывал на крупные буквы заголовка:

«Что это: летающий бочонок или нечто другое?»

Малыш очень разволновался. Необходимо как можно скорее поговорить с Карлсоном, но сделать это надо осторожно, чтобы не испугать его, а то он вдруг улетит и никогда больше не вернётся!

Малыш вздохнул. И нехотя сунул в рот ложку каши. Но кашу не проглотил, а держал её на языке, словно желал получше распробовать. Малыш был маленьким худеньким мальчиком с плохим аппетитом — таких ведь немало. Он мог часами сидеть перед тарелкой с едой и вяло ковырять ложкой или вилкой, но так и не доесть до конца.

«Что-то каша невкусная, — подумал Малыш. — Может, будет вкуснее, если добавить сахарку…» Он потянулся за сахарницей, но в эту минуту услышал гул мотора у окна, и тут же в кухню влетел Карлсон.

— Привет, Малыш! — крикнул он. — Ты знаешь, кто лучший в мире друг? А ещё угадай, почему этот друг появился здесь именно сейчас!

Малыш поспешно проглотил кашу, которую так долго держал во рту.

— Лучший в мире друг — это ты, Карлсон! Но я не знаю, почему ты прилетел именно сейчас.

— Чур, гадать до трёх раз! — сказал Карлсон. — Может, потому что я соскучился по тебе, глупый мальчишка? Может, я попал сюда по ошибке, а собирался вовсе слетать в Королевский парк? А может, я почуял, что здесь пахнет кашей? Раз, два три, говори, не задерживайся!..

Малыш засиял.

— Наверное, потому что ты по мне соскучился, — сказал он смущённо.

— А вот и нет! И в Королевский парк я тоже лететь не собирался. Так что гадать тебе больше нечего.

«Королевский парк! — с ужасом подумал Малыш. — Туда Карлсону никак нельзя лететь. Да и вообще ему нельзя туда, где полным-полно народа, где его увидят. Придётся ему это сейчас объяснить».

— Слушай, Карлсон… — начал Малыш и тут же умолк, потому что вдруг заметил, что Карлсон чем-то явно недоволен.

Он угрюмо глядел на Малыша и чмокал губами.

— Приходишь голодный как пёс, — ворчал Карлсон, — а этот сидит себе как ни в чём не бывало перед полной тарелкой каши, вокруг шеи у него повязана салфетка, и он бубнит себе под нос, что надо съесть ложку за маму, ложку за папу, ложку за тётю Августу…

— За какую тётю Августу? — спросил Малыш, сгорая от любопытства.

— Понятия не имею, — ответил Карлсон.

— Так зачем же есть кашу за её здоровье? — рассмеялся Малыш.

Но Карлсону было не до смеха.