Карлуша и я

Безусловно, мне очень хотелось оставить ее себе насовсем. На удивление и муж не возражал. Однако я понимала, что вороны птицы стайные и в доме Карлуше будет очень одиноко. И что мои попугайчики ему вовсе не компания, а скорее уж объект для охоты. Зато на природе и в соседстве с другими птицами он почувствует себя так же, как в том месте, где родился.

На этом мы и порешили, а затем отправились домой. В машине Карлуша сидел тихо, смотрел то в окно, то на меня. Единственное, что ему не понравилось, это клетка. Я заметила, как поначалу он искал из нее выход, но когда мы поехали, то успокоился.

Дома я выпустила Карлушу на пол. Дала ему размоченный корм для маленьких собак, который посоветовал доктор (ведь вороны хищные птицы!), поставила миску с водой и села наблюдать. За время лечения он научился есть сам мягкий корм, значит, птенец растет и развивается нормально.

Сперва Карлуша инстинктивно сразу выбрал угол, который бы закрывал его с тыла, там и устроился. Ведь он попал в совершенно незнакомую ему обстановку, никогда прежде ничего подобного он не видел.

Вскоре стало темнеть, на ночь его нужно было посадить в клетку и накрыть тканью, для его же безопасности – таким образом все птицы чувствуют себя более защищенными. Я поставила корм и воду в клетку, надела перчатки и стала осторожно приближаться к вороненку, чтобы не напугать. Но как бы не так! Карлуша опрокинулся на спину, выставив вперед лапы с когтями, и грозно зашипел на меня. Он оборонялся очень отважно! Я мысленно похвалила его за смелость и, повторяя вслух “спокойно, спокойно”, тотчас подхватила его и быстро положила в клетку.

“Ешь! Ешь!” – поощряла я, зная, что вороны очень быстро запоминают слова и даже выучиваются говорить. Корм Карлуше пришелся по вкусу, он долго и с удовольствием насыщался. А потом я зажгла ночник и все мои пернатые питомцы устроились на ночь…

Просыпаюсь я всегда очень рано, пока все в доме спят, чтобы в тишине помедитировать. А после и птицы начинают тихонько щебетать, значит, пора их открывать. Первым делом я выпустила Карлушу на пол, потому что видела, как он рвался вон из клетки, только лишь я сняла с нее ткань. Потом дала всем корм и стала наблюдать за тем, как вороненок понемногу осваивает пространство.

Сегодня Карлуша был уже много смелее. Обошел комнаты, немного посидел в нише для напольной вазы, а потом примостился на свернутом в рулон ковре. Здесь ему явно понравилось больше всего и все последующие дни он предпочитал отдыхать на нем.

Чтобы птицу чем-то занять, я давала ему в качестве игрушек различные предметы – скорлупки грецкого ореха, натуральные пробки от бутылок, кисть от шторы. Вороненок пробовал клювом что это такое, но интереса не проявлял – не съедобно!

А вот мои попугайчики его ой как заинтересовали. Карлуша ходил кругами вокруг вольеры и с любопытством смотрел на них, даже пытался забраться на нижнюю перекладину, но не получалось, с одним-то крылом! В свою очередь, и мои птички тоже изучали столь редкостного гостя.

Карлуша быстро привык, нас с мужем совсем не боялся. Пока мы работали за компьютерами, крутился под ногами, даже пытался их клюнуть, как и все неизвестное, что попадалось “на зуб”.

Вторая вещь, которую он на дух не переносил – это человеческие руки. Во-первых, срабатывал инстинкт быть пойманным, а во-вторых, с ними у него были связаны самые неприятные воспоминания о больнице и враче. Тем не менее, мне каждый вечер приходилось его ловить, чтобы посадить в клетку на ночь. А бегал он, уворачивался от рук и прятался настолько ловко, что нам вдвоем с мужем приходилось изрядно попотеть, прежде чем удавалось поймать беглеца.

За неделю Карлуша ну очень заметно вырос, стал практически взрослой вороной. Он уже совсем по-хозяйски расхаживал по дому и, конечно же, был всегда центром внимания. А что самое интересное, он это понимал и ему это нравилось. Вороненок напоминал маленького ребенка, которому любопытно абсолютно все – хочется все потрогать, залезть во все дырки, попробовать все на вкус.

Вскоре ему надоело ходить только по полу и он стал осваивать доступные ему высоты. Имея только одно действующее крыло, Карлуша ловко запрыгивал на журнальный столик, на полку тумбочки, на перекладину вольеры, где жили попугаи. Даже попытался на диван, но я неодобрительно покачала пальцем, а он увидел, что нельзя, и оставил эту затею. Вообще, оказался на удивление компанейской птицей и всегда держался поблизости, где-нибудь у наших ног.

Еще ему понравилось играть со мной в разговор, впрочем, как и мне. Я звала Карлушу – кру, кру, кру! А он отвечал, только не “во все воронье горло”, а почти шепотом – храаа… Почему? Осталось загадкой. К нашей игре очень быстро присоединились мои попугайчики. Они оба мигом научились подражать карлушиному шепотку, а тот лишь удивленно поглядывал на них. Интересно, понимали ли они друг друга?