Карма хейтера (СИ)

Получилось так, что убегать мне пришлось в сторону обнаруженных ранее развалин. И меня даже не смущал тот факт, что развалины расположены на грани видимости. В голове бились сразу две мысли. Добежать до развалин, чтобы там спрятаться. И то, что человеческие возможности безграничны. Сам себе удивляюсь: несусь так, что свист в ушах. Растения по сторонам сливаются в стену. При этом думаю о какой-то фигне. Похоже, это уже клиника, иначе и не назвать. Пробегая мимо особенно густого кустарника, я вдруг споткнулся о выставленную откуда-то ногу. Не успел даже испугаться, как сильные руки подхватили меня за туловище, не позволив упасть. По небольшой дуге завели мою тушку за разлапистый куст и аккуратно уложили на землю. Сверху навалилось лохматое, тяжёлое чудовище, которое тихо прошептало:

— Лежи тихо и не дергайся.

Несмотря на то, что я оказался прижат к земле, мне удалось увидеть сквозь переплетение ветвей все, что случилось дальше. Когда преследующий меня зверь добежал до укрывших меня зарослей, у него на пути шевельнулась непонятная кочка, которая выставила навстречу чудовищу копье. В момент столкновения этого копья с тушей зверя кочка плавно и быстро откатилась в сторону. Собственно, на этом все и закончилось. Вокруг разом поднялись на ноги десяток человек, одетых в непонятные лохматые накидки, скрывающие силуэты, и сливающиеся с местной растительностью. То, что прижимало меня к земле, тоже поднялось. Правда, в отличие от других, не молча. Оно густым, тихим басом произнесло:

— Вставай, герой-любовник, и расскажи нам, каким образом ты оказался здесь в одних труселях. Неужели согрешил с самкой грымха? А разобиженный муж застал тебя в неподходящий момент?

Казалось, что само пространство вздрогнуло от прозвучавшего после этих слов безудержного смеха.

Я стоял, смотрел на веселящихся мужиков и не знал, что мне делать в этой ситуации. Я прекрасно понимал, что они спасли меня от неминуемой гибели. Зверь оказался намного ближе, чем я предполагал. Думаю, ему хватило бы минуты, чтобы меня достать. Понятно, что, когда перестанут смеяться, и появится возможность говорить, надо будет поблагодарить за спасение моей бесценной жизни. Но как с ними быть в дальнейшем, я не понимал. Решил забить на рефлексии и вести себя так, как привык. Поэтому, когда народ немного проржался, сразу ответил задавшему вопрос мужику в таком же стиле. Не знаю, кто этот названный мужиком грымх. Я предположил, что это преследовавший меня зверь. Поэтому, решил ответить на шутку шуткой:

— А что, с ней тоже можно? Не поделишься опытом?

Незамедлительно случилось сразу несколько событий. Я от мощного подзатыльника улетел на землю. А стоящий вокруг народ, казалось, вообще сошёл с ума. Потому что ржать начали, как оглашенные. С трудом, сквозь этот смех, я расслышал голос, прозвеневший серебряным колокольчиком:

— Вот это да! Так с дядькой шутить даже отец себе не позволяет.

В этом голосе мне послышалось даже толика восхищения. Это сразу сгладило послевкусие от подзатыльника. В голове мелькнула мысль: похоже, я пошутил над авторитетным челом, раз такая реакция. Сам поневоле высматривал среди мохнатых аборигенов обладательницу обалденного голосочка.

Из-за лохматых накидок, скрывающих не только фигуры, но и лица, выяснить, кто есть — кто, не получалось. Если не считать пары человек, открывших свои физиономии на всеобщее обозрение. Мне миллион раз говорили — прежде чем что-то говорить, подумай. И миллион раз я на эти советы забивал. Вот и сейчас не удержался, и произнес:

— Звонкое у вас тут гостеприимство.

Почему-то после моих слов ржач вспыхнул с новой силой. Смешливые они здесь какие-то. Палец покажи — смеяться будут. С трудом я поднялся на ноги и только сейчас обратил внимание на свой внешний вид. Оказывается, мне только казалось, что я пролетал заросли, ни за что не цепляясь. На самом деле, очень даже цеплялся. Шорты, как и футболка, превратились в лохмотья. Складывалось ощущение, что их целенаправленно изрезали на полоски. Ноги вообще приводили в тоску. Мало того, что они были исцарапаны. Так они ещё и изрядно повреждены. Из-за ссадин кожи не видно. Пока на них не смотрел — они не болели. А когда увидел это безобразие, сразу же пришла боль. Со страшной силой захотелось себя пожалеть. С трудом удалось взять себя в руки и не показать отчаяния аборигенам. Когда я поднял голову и встретился взглядом с мужиком, который ответил мне затрещину, то увидел смешинку в его глазах и одобрительный кивок. Похоже, он прочитал все мои эмоции и отнесся к ним с пониманием. Когда народ немного проржался, мужик начал раздавать указания жёстким, командирским голосом:

— Так, посмеялись и хорош. Лиза, подлечили ему ноги.

Он искоса посмотрел на меня и достал из воздуха похожую на другие, лохматую накидку:

— На, срам прикрой.