Карма любви

Все это едва поместилось в объемный ковровый мешок, в котором до этого были книги и разные мелочи, необходимые в путешествии.

Она решила, что ей не обойтись без двух муслиновых и одного вечернего платья, так как не сомневалась, что дядя не захочет, чтобы ее видели в форте одетой в сари.

Памятуя о ночной прохладе этих северо-западных провинций, она взяла с собой теплую накидку, которая в любой другой части Индии ей бы не понадобилась.

Наконец ковровый мешок был завязан, и хотя Ориссе он казался небольшим, девушка уловила неодобрительный взгляд, брошенный на мешок старшим сержантом, когда тот вернулся на станцию.

Однако он не сказал ни слова и, окликнув кули, распорядился отнести в контору кожаные с округлой крышкой чемоданы Ориссы.

Стараясь держаться подальше, Орисса тем не менее слышала, как старший сержант объяснялся с чиновником, внушая тому, с какой величайшей осторожностью и заботой следует отнестись к вещам, пока Генри Гобарт, полковник Чилтернов, не пришлет за ними.

Было очевидно, что имя ее дяди произвело должное впечатление, и старшему сержанту была выдана расписка за подписью управляющего конторой.

Браво отсалютовав, старший сержант вышел, не взглянув на Ориссу, а она раболепно, как и подобает восточной женщине, последовала за ним.

Перед зданием вокзала их ждала тика-гхарри, оставленная на попечение маленького оборванца.

Повозка была очень старая и видавшая виды. Голубая краска, которая покрывала ее когда-то, потускнела, и деревянные стенки ощерились трещинами.

В то же время колеса выглядели вполне крепкими, а костлявая мышастая лошадка, запряженная в повозку, должна выказывать, как очень надеялась Орисса, больше выносливости, чем можно предположить по ее внешнему виду.

Она знала, как надежны и сильны тонконогие, ловкие, как горные козы, северные лошади, когда дело касалось длинных горных дорог.

Она не сомневалась, что опыт старшего сержанта не позволит никому обмануть сикха и заставить взять негодное животное.

Мешок Ориссы пристроили под жесткое деревянное сиденье, и девушка залезла в тика-гхарри. Расплатившись с юным оборванцем мелкой монеткой, они двинулись в путь.

Улицы города были заполнены солдатами, судя по мундирам, разных полков, но англичан видно не было, что убедило Ориссу, насколько прав оказался старший сержант, когда говорил, что, догадайся кто-нибудь из чиновников, кто она, ее непременно заставили бы вернуться в Дели.

Она с любопытством рассматривала все вокруг, не забывая следить за тем, чтобы наброшенный на голову край сари пониже свисал на лоб, а свободный кончик она удерживала поперек лица так, чтобы посторонним были видны только ее подведенные кхолем глаза.

Пешавар основал в XVI веке Акбар, один из Великих Моголов, расположив город всего в восемнадцати милях от Кхиберского перевала.

Два года назад в северных штатах закончилось строительство пенджабской железной дороги, соединившей старый город с железнодорожной станцией и военным городком двумя милями западнее ее.

Однако Шуба находилась восточнее, потому-то до нее и нельзя было доехать на поезде. Тика-гхарри медленно двигалась сквозь толпы к северным воротам.

По пути Орисса замечала много вновь построенных фабрик. Пешавар был особенно знаменит своими коврами, а также шерстяными и шелковыми тканями.

Ткачами работали бритоголовые мужчины, одетые в сорго, — преступники, приговоренные к тюремному заключению.

— Многие из заключенных — африды, плохие люди, — сказал ей старший сержант.

Орисса вспомнила, что дикие обычаи афридов были постоянной головной болью пенджабских правителей.

Она с нежностью посмотрела на патанов, которые сновали по улице.

Ее отец любил повторять:

«Доверяй прежде брамину, потом змее; прежде змее, потом танцовщице; прежде танцовщице, потом патану».

Но все ее детство прошло рядом с ними, и Орисса очень любила этот свирепый, независимый и воинственный народ.

Разделенные на десятки племен, патаны почитали своим предком царя Саула, но были обращены в ислам.

Одни патаны были светлыми — и кожа, и глаза, и волосы; другие — что называется, кровь с молоком: карие глаза, каштановые волосы, орлиный нос; лица третьих были широкими и скуластыми.

Орисса знала, что за обманчивой внешностью патанов скрыты сдержанность и гордость, которые так присущи этому народу, а вековые традиции обязывали мужчин мстить за любую обиду — реальную или вымышленную. Все это превращало границу в одно из самых уязвимых и взрывоопасных мест на земле.

Она поделилась со старшим сержантом своим наблюдением, и он коротко ответил:

— Все беды идут от «зар, зан и замин».

Орисса понимала значение этих слов: «золото, женщины и земля».

На заполненных народом улицах она заметила акали, сикха с нечесаными волосами и диким взглядом, закутанного в ритуальную синюю клетчатую одежду. Его высокий тюрбан украшали стальные полированные кольца.

Навстречу повозке брели женщины с сидящими на их бедрах малышами, руки женщин украшали браслеты матового стекла, которые делали именно здесь, на северо-западе страны.