Карма несказанных слов

Лена давно докурила сигарету и стояла на балконе просто так. Она опять жалела, что не пошла на работу и поэтому не может расспросить Люсю, когда именно Нонна ушла из института в свой последний вечер. И не может рассказать подруге, почему Нонна не могла написать этого электронного письма.

К вечеру с академиком Вера подготовилась тщательно и осталась собой довольна. Марк Семенович, целуя ей руки, сначала правую, потом левую, похоже, был восхищен своей дамой. Смотрел на нее ласково и называл Прекрасной Нимфой. И опять Вера подумала, не бросить ли затею мщения и не завязать ли новый роман, головокружительный и прекрасный? Они болтали как старые добрые знакомые и танцевали, вино слегка ударило ей в голову, и восхищенный взгляд радовал и смущал Веру, она даже не сразу поняла, о чем он говорит, когда услышала:

– А теперь скажите, пожалуйста, зачем вы меня позвали, Верочка?

Нести заготовленную заранее чушь о том, что она очень хотела бы с ним работать, или что-то в том же духе Вера не могла, потому что он был слишком умен и отлично все видел. Он уверенно разбирался не только в физике, или в чем там еще ему положено разбираться, но и в людях, иначе не стал бы ни академиком, ни директором. Вера вздохнула, опустила глаза, мечтая, чтобы появились слезы – не потекли, а так, чуть-чуть затуманили глаза, и спросила:

– Вы знаете Елену Демидову?

– Конечно, – спокойно ответил он, ничуть не удивившись. И ждал, когда она продолжит.

– Расскажите мне о ней, пожалуйста. – Кажется, слезы все-таки появились.

– Я отношусь к ней с симпатией и уважением.

А вот это был уже разгром. Полный. Вера ожидала чего угодно, только не этого. Ненависть, о которой она почти забыла этим вечером, опять подступила к горлу. Ненависть не к Сергею, к проклятой девке.

– Я еще чем-нибудь могу помочь? – спросил Хмельницкий.

– Нет, – устало сказала Вера, – не можете.

Он расплатился с официантом и посадил ее в такси.

Ничего больше он у нее не спросил.

Павел смотрел, как звезды мерцали на экране компьютера. Он до сих пор предпочитал эту старую заставку. Он смотрел на звездное небо и не мог оторваться.

Время остановилось, когда Лена сказала, что хочет развестись. Он даже не сразу понял, что именно она ему говорит. Спросил, как дурак: «Что вдруг?» – и разозлился на Лену, потому что, услышав любимый голос, которого не слышал полтора года, он уже считал, что то страшное, что произошло с ними, кончилось и теперь всегда все будет хорошо. Он расскажет Лене, что искупил свою вину, потому что без нее эти долгие полтора года были такими страшными, что назвать это жизнью просто невозможно. И она простит. Он успел даже пожалеть глупенькую Элечку, ведь той придется подыскивать себе другой вариант, и неизвестно еще, найдет ли она его. Лена сказала совсем не то, чего он ждал, и по дороге на работу он привычно злился на нее и на то, что ему так плохо без нее. И только когда приехал в офис, когда загрузился компьютер, Павел понял, что Лена уходит из его жизни навсегда.

Работать он не мог, так и сидел, смотрел на звездное небо, а когда компьютер «засыпал» совсем, слегка трогал мышь рукой. Тогда появлялась привычная картинка – осенний сад. Он сфотографировал его, когда они с Леной последний раз ездили к ней на дачу. Тогда еще все было хорошо и радостно.

Когда полтора года назад он приехал домой в скромную однокомнатную квартиру, которую они снимали с Леной, и увидел, что ее вещей нет, он, конечно же, сразу понял, что она узнала про Элю. Кто-то ей донес. Он тогда поискал записку, не нашел и долго ждал звонка, должна же она хотя бы спросить у него, как же так вышло… Она ничего не написала и не позвонила. Он не видел и не слышал ее до сегодняшнего утра. И злился на нее за то, что она заставила его так страдать. Она знала, как сильно он ее любил и что ему будет плохо без нее, знала. Она должна была простить. Она должна была сделать вид, что ничего не знает, и ждать, когда у Павла пройдет «увлечение». Она должна была плакать, спрашивать: «Паша, ты меня любишь?» – и бороться за него. И он бы утешал ее и говорил, что любит, и она бы его за это благодарила. А он был бы благодарен ей за то, что она «все понимает».

Лена не стала бороться, и он оказался с Элей. Но до сегодняшнего утра твердо знал, что это временно, и все время ждал Лену. И помнил ее каждую минуту, и спорил с ней, и объяснял ей, как она не права. Он не знал, как это случится и когда, но что они будут вместе, был уверен, иначе просто не смог бы жить. Потому что он любил Лену. И Лена любила его.

Иногда он как будто забывал, что в их жизни произошло то страшное, чему он так и не смог придумать название, и ему казалось, что сейчас он придет домой и Лена повиснет у него на шее, а он обнимет ее одной рукой, потому что в другой руке будут продукты – он всегда покупал продукты в той, прежней жизни с Леной. А с Элей перестал.