Карма против фатума

Игорь скомкал его и сунул обратно в карман. Тем временем уборщица закончила убираться в конференц-зале и передвинула телегу к приёмной, где сидела секретарша. Климов услышал её шарканье и характерные звуки движения обоза.

– Уборщица идёт к прихожей, – шепотом сказал Игорь.

– Дождись, когда она включит пылесос, и за дело – пачка его любимых сигарет всегда валяется на столе.

Через несколько минут женщина расположилась в прихожей, и пылесос заработал. До этого момента Климов стоял в центре кабинета как вкопанный.

– Даже я слышу его, вперёд! – раздалось из динамика устройства.

Климов снял обувь, чтобы не скрипеть при ходьбе по паркетному полу, и медленно направился в сторону письменного стола, стоявшего в дальнем правом углу комнаты. Пачка лежала на самом видном месте – рядом с клавиатурой и пепельницей; судя по поднятой крышке, было понятно, что в последнее время он курил намного чаще.

– Запомни, как она лежала, и посчитай, сколько сигарет в ней осталось, – напомнил о себе Макс, – давай, поднеси её к очкам.

В пачке Полянского осталось пять сигарет, у Климова она была целой.

– Вынимай эти и клади те, что взял в кейсе, – ровно пять сигарет и чтобы я видел.

Уборщица как раз пылесосила у самой двери, и его руки стали потеть, как в парилке. От накатывавших мыслей о том, что он, пусть вынуждено, но принимает участие в заранее спланированном убийстве, тело повсеместно начало лихорадить.

– Она не будет пылесосить вечно. Перекладывай чёртовы сигареты и прячься в шкаф для одежды! Чего ты медлишь? – разразилось в динамике.

Игорь поставил туфли на пол, запихнул отравленные сигареты в пачку и положил её на стол так же, как она лежала. Тем временем уборщица закончила работать с пылесосом и направилась к своему обозу. Климов спрятал пачку, принесённую с собой, поднял с пола снятую обувь и пошёл в сторону шкафа, встроенного в стену рядом с входом. Паркет, которым был устлан пол кабинета Полянского, не оставлял Игорю ничего другого, кроме как преодолевать расстояние в несколько метров шагом канатоходца, медленно отрывая и прислоняя стопы, чтобы не издавать ни единого звука в закрытой комнате. Истекая пóтом и впиваясь пальцами в свою ношу, Климов передвигался настолько тихо, что слышал слова песни, которую бубнила себе под нос женщина, протирая мебель в прихожей. Когда уборка в соседней комнате была закончена, Игорь уже стоял напротив стенного шкафа и готовился взяться за ручку дверного замка, который никогда не закрывался. Женщина покатила обоз в сторону кабинета Полянского, и когда он потянул её на себя, одна из петель предательски скрипнула. Климов замер у приоткрытой двери, зажмурившись и сжавшись, пытаясь прислушаться к тому, что происходит в это время за стенкой. Женщина, видимо, пыталась сделать то же самое, и на какое-то время всё вокруг стихло. Списав резкий звук на скрип своей телеги, уборщица продолжила движение в кабинет Полянского, а Игорь, поняв, что она ничего не заподозрила, спешно пролазил вглубь стенного шкафа. Как только Климов исчез во мраке, механизмы замка в двери кабинета провернулись несколько раз, и он открылся. Через минуту женщина включила пылесос, и Игорь слегка успокоился.

– Ну вот – можешь, когда хочешь, – констатировал голос по телефону, – и сделал всё вовремя. Как только дверь закроется – выходишь из шкафа, надеваешь обувь. Когда она двинется в сторону лифтов, выходишь в прихожую, закрываешь за собой дверь и кладёшь ключи на место. Как только она уезжает на первый – выбегаешь следом. Вечером позвонишь жене, встретишь их где-нибудь и забудешь всё это.