Карманный Казанова

– Если бы. Я сама, когда лежала ночью без сна, тешила себя мыслью о секундной зрительной галлюцинации, но дело в том, что неделю спустя я снова наткнулась на него в гостиной. Он стоял у камина и гнусно хихикал. Заметив меня, шмыгнул в кабинет.

– Ты, естественно, за ним не пошла?

– Нет, конечно. Ты сама бы перетрусила до обморока.

– Хозяйке рассказала?

– Здесь начинается самое интересное. Когда впервые услышала голоса, рассказать об этом Виолетте не решилась. Побоялась, она примет меня за душевнобольную. А в середине сентября, когда относила ей в спальню кофе, произошло следующее. Виолетта Сигизмундовна попросила меня сесть в кресло...

* * *

Горбачева взяла в руки эклер и, не глядя на Гурову, спросила:

– Маша, все хочу вас спросить, вы случайно в последнее время не замечали странностей в доме?

У Марии по спине пробежали мурашки. С языка уже вот-вот хотело сорваться: «Слышу голоса!», но вдруг какая-то неведомая сила заставила Гурову пропищать:

– Нет, Виолетта Сигизмундовна, я ничего странного не наблюдала.

Хозяйка нахмурила выщипанные бровки.

– Вообще?

– Да.

– Во сколько ты приходишь на кухню?

– К семи.

– И уходишь к себе в начале десятого, так?

– Верно.

– Из домочадцев на кухню кто-нибудь заходит?

– Иногда забегает Вера, реже за соком приходит Настя.

– А голоса? Ты слышишь голоса?

Гурова сдерживалась из последних сил.

– К-какие голоса?

Внезапно Виолетта Сигизмундовна побагровела.

– Можете идти, Мария. На сегодня вы свободны.

– Но вы...

– Можете идти.

* * *

– Вот такой странный разговор произошел в сентябре. До сих пор не пойму, почему я тогда промолчала. Понимаешь, Катка, Виолетта неспроста задавала мне вопросы. Наверняка, теперь я в этом уверена на все сто, она, как и я, слышала голоса.

– Естественно, слышала, если спросила. Да... звучит пугающе.

– Согласна. А в последнее время они раздаются практически ежедневно.

Катарина облизала пересохшие губы.

– Они доносятся откуда-то сверху. – Гурова ткнула указательным пальцем в потолок. – Что говорят, разобрать невозможно. Секунд пятнадцать побормочут и затихают. А самое удивительное, что теперь Виолетта делает вид, будто ничего не происходит. Позавчера я собиралась отправляться к себе и снова услышала знакомое бормотание. На этот раз голос доносился из гостиной. На цыпочках прошла по коридорчику, высунула из-за угла голову и обомлела. Виолетта Сигизмундовна сидела на диване и как ни в чем не бывало читала журнал. Катка, а голоса не затихали. Я чуть не скончалась от страха.

– А дальше?

– Подошла к Горбачевой, спросила, не надо ли чего?

– А она?

– Она удивилась, что я еще в доме, похвалила за трудолюбие и пожелала спокойной ночи. Ты прикинь, Виолетта вела себя так, словно и не слышала этих противных приглушенных голосов.

Копейкина прошлась по спальне, остановилась у окна и, глядя на падающие с неба снежинки, тихо проговорила:

– Машунь, в любом случае проблема не в тебе.

– А в ком?

– Если Виолетта раньше слышала голоса, значит, они существуют на самом деле. Ну не могли же вы одновременно сбрендить.

– Она теперь нормальная, судя по всему, одна я с головой не в ладах.

– Ты упомянула Веру и Настю, они кто?

– Невестки Горбачевой.

– А сколько человек проживает в особняке?

– Трое. Они и проживают: Виолетта, Верка и Анастасия.

– Как так? Раз есть невестки, значит, должны быть и сыновья.

Мария убрала со лба прядь русых волос.

– Сыновья были, а теперь женщины вдовы.

– Боже!

– Они овдовели за несколько месяцев до моего появления в особняке. Бедная Виолетта Сигизмундовна, потерять двоих сыновей с разницей в пару месяцев. Ужасно!

– Несчастный случай?

– По-моему, да. Она однажды вскользь упомянула, что смерть ее мальчиков произошла нелепо. Как ты понимаешь, я не имею права влезать в дела, меня не касающиеся, и докучать хозяйке ненужными вопросами. Ката, Ката, я боюсь.

– Не паникуй.

– Тебе легко говорить, ты гномов не видишь, они тебя за руки не хватали.

– Что?

– Что слышала. Теперь, помимо слуховых и зрительных глюков, у меня начались глюки физические.

– Бред! Такого не бывает.

Машка усмехнулась.

– Ха! Еще как бывает, – она засучила рукав водолазки, вытянув вперед левую руку. – Ну и как впечатленьице?

Копейкина уставилась на средних размеров синяк на запястье подруги.

– Откуда, Маш?

– Оттуда. Меня гном за руку схватил. В прошлый выходной понеслась к знакомой бабке, она уже старая до невозможности и знает всякие фишки, как от злых духов избавляться. Короче, старуха мне посоветовала вооружиться ивовым прутом и в случае появления гнома садануть того три раза по лицу.

Катарина почувствовала, как у нее подкашиваются ноги.

– В среду гном появился, я застала его в коридоре. Ветка была при мне, я размахнулась, а он... схватил за руку и сильно сжал запястье. Какой там ивовый прутик, еле вырвалась, забаррикадировалась в кухне и тряслась, как осина на ветру.

– Это уже серьезно.

– А я про что толкую. Серьезней не бывает. Спятила я, Катка, точно спятила. Как считаешь, в поликлинику топать или сразу в психушку податься?

Копейкина молчала.

– Катуш, не томи, ответь.

– Не нравится мне твой рассказ, Машка. Но одно могу сказать совершенно точно: ты не сумасшедшая.