Кармелита. Наследники: игры на вылет (СИ)

- Какое расследование? – полицейский, казалось, открыто смеялся в лицо. – В чем тут разбираться? Девчонка убита, жестоко убита, заметь! Между прочим, без показаний никто ему дело не сошьет! Он отказывается сотрудничать с нами, к сожалению...

- Потому что он никого не убивал! Черт возьми, я своего сына знаю! – блондин стукнул кулаком по столу. – Он не убивал! Слышишь ты меня?! Не убивал!!!

- Стасик, – Гончаров вяло улыбнулся. – Успокойся, ладно? Мы, родители, иногда своих чад совершенно не знаем, поверь. Сними эти розовые очки.

- Не могу, – пожал плечами Жданов.

- Не в этом дело, Стас. И вообще, никогда не говори «никогда», я расскажу свою историю, чтоб развеять твои сомнения по поводу моей компетентности.

Гончарова отличала сдержанная манера общения, он прятал истинные эмоции, и суждения его следовало делить пополам не потому, что произносящий их лгал, а потому, что никогда не озвучивал того, о чем на самом деле думал. Однако бывали случаи предельной искренности. Как сейчас.

- Вот ты говоришь, что веришь ему как себе, но это вовсе не показатель. У меня тоже были весьма неплохие отношения с сыном до недавнего времени. Он женился несколько лет назад на хорошей девушке, вроде всё было ничего, но меня смущало только одно – он младше её на четыре года. Да. Согласен, что это не возраст, но в наше время любая, даже незначительная, разница в чем-либо считается чем-то неприемлемым для общества. Он совсем пацаном ведь был... Как ты знаешь, проблем у меня с сыном особых никогда не было, он отлично закончил школу и собирался поступать в университет. Они с женой сняли квартиру в другом городе, скоро внуки появились. Только я месяц назад узнал, что у меня нет больше ни сына, ни невестки, ни даже внуков… – Гончаров замолчал, сглатывая навернувшиеся слезы. – Оказывается, он приревновал жену к какому-то хлыщу и только из-за подозрений задушил свою «единственную и любимую» да к тому же беременную подушкой, а годовалого сынишку в порыве злобы зашиб дверьми… короче, приехали менты и положили его на месте при попытке сопротивления! Что теперь скажешь?!

Жданов насуплено молчал. После такого говорить не хотелось.

- Вот тебе и тихий милый мальчик, которого я растил без матери, вкладывал всё, что мог, а получил – три могилы в парке. Вот и подумай, – майор вытер слезы и стал вновь непроницаемой скалой. – Что я теперь должен делать и кого винить.

- Гриша, прости, если я…

- Нет, Жданов, я рассказал тебе не потому, что мне нужно сочувствие, а для того, чтобы ты понял: даже самый примерный мальчик способен на отчаянный шаг, если дело касается любви, будь она неладна! Тебе ли этого не знать?!

Стас понял, что именно имел в виду Гончаров. Даниил на самом деле часто напоминал Жданову-старшему себя в юношестве. Максимализм и грезы о светлом будущем, обязательно идеальном. С одной лишь разницей.

- Да, я знаю, но с моим сыном немножко другая история, Гриш.

- Вот как? Поделишься?

- Он не влюбляется.

- Ха! – майор сел и откинулся на спинку кресла. – Ты с чего так уверен?

- Просто знаю. С этой Виолеттой у него не было ничего кроме банального секса. Как и с десятками других баб до неё!

- А, по-твоему, банальный секс не может послужить мотивом для убийства?

- А зачем ему это? Зачем?! Они вместе не жили, детей общих не имели, свободные отношения не требуют каких-то усилий, знаешь ли. Ревность? Брось! К кому её ревновать?

- Я не согласен, – Гончаров оборвал речь инвалида категоричным жестом руки. – Свободными эти отношения назвать сложно! Я знаю, что у него были терки с однокурсником как раз из-за этой мадам! Скажешь, не повод?

- С каким ещё однокурсником? Какие терки?!

- Вот это я и собираюсь узнать.

- Да он мухи не обидит!

- Уверен?

- Ну, может, разозлиться, подраться, но…

- Ага… а ты утверждал, что он у тебя пай-мальчик!

- Гриша, толком объясни! – Стас нахмурился.

- Ты меня от работы отвлекаешь вообще-то.

- Сперва ты мне всё расскажешь!

- Протокол почитай…

- Григорий, скажи, что мне сделать, чтоб ты поверил?

- Стас, я никогда не поверю, что двадцатилетний парень никогда не влюблялся! Он у тебя смазливый и баб у него, наверняка, вагон и маленькая тележка… А, что, если он всех их положит?!

- Он же не псих, Гриш, – Жданов усмехнулся. – А ты ещё пожалеешь.

- Не начинай, – Григорий покачал головой. – Мы с тобой не друзья дворовые, чтоб языками чесать по полдня! Если будет возможность, то поговорим ещё, а так – сменим тему.

- Гриша! – отчаяние в голосе инвалида нарастало. – Поверь мне на слово… что бы ты там не напридумывал себе, но я знаю, я просто уверен, что Данька непричастен к этому! Отпусти его под подписку.

- Ты в своем уме?

- Я тебе клянусь, что по первому вызову он явится и станет сотрудничать со следствием…

- Нет, это я тебе клянусь, что докопаюсь до правды, а пока твой ненаглядный сынуля побудет тут – сохраннее будет!

- Ты…

- На этом закончим! – оборвал следователь. – Перейдем к Рюмину…

Гончаров достал новую папку с надписью: «Рюмин Семён Исаевич». В ней обнаружились несколько экспертиз, с отпечатками чьих-то пальцев и фотографии трупа. Пара прикрепленных вырезок из газет.