Карментос

Он прекрасен как утро морозной зимы.
Ему радуются повсюду.
Он сжигает дотла лишь служителей тьмы
И везде созидает чудо.
Он заглянет в окно, призывая рассвет,
И мелькнет на браслете цыганки.
Я не вижу его уже тысячи лет, —
Его нет в этом каменном замке.

Девушки переглянулись. Вика знала, что она почти ничего не запомнила и даже не предполагает, что это может быть. Что же дальше?

— Мы должны ответить сразу? — поинтересовалась Лозовская.

— Не думаю, что мы ограничены временем, — произнесла Ника. — Правда, нам все же стоит поторопиться, я бы не хотела здесь состариться.

— Вообще это какие-то идиоты придумывают всякие там загадки, — стала размышлять Катя. Он села на пол по-турецки и взглянула снизу на девчонок. — Следовательно, на идиотские вопросы надо давать идиотские ответы. Значит, мы отвечаем…

Катя развела руками.

— Мы отвечаем… — повторила она, ожидая продолжения.

— И… что мы отвечаем? — не выдержала Ника.

— Огонь, — сказала Вика. — Бог, солнце… Это может быть все, что угодно.

— Ну мы можем исключить такие варианты как Винни Пух, — здраво заявила Катя, и Ника заметила, что это очень точное и необходимое в данный момент дополнение.

— Ответим «свет», — решила Вероника. — А если это неправильно…

— …то нас поджарят, как сардельку… — начала Катя.

— Почему «как»? — переспросила Вика. — Из нас самих сделают данный продукт.

— Нам нужен стих, — напомнила Катя. Она встала, и девушки, повернувшись к Айдахару, посмотрели на него. Тот невозмутимо улыбнулся и, отлипнув от стены, медленно пошел в другой конец комнаты. Ни намека на ответ, словно здесь не решалась судьба мира.

— И кто его придумает? — поинтересовалась Вероника. Она повернула голову влево, Вика — вправо. В середине стояла Катя и, обнаружив, что обе подружки смотрят на нее, она почему-то обернулась назад.

— Что? — наконец спросила она, не найдя сзади никого, чтобы свалить ответственность.

— Пора действовать, Порчева, — сказала Ника. — Сейчас посмотрим, какойтыстих сотворишь.

Порчева, подгоняемая неоднозначными взглядами подруг, пару минут стояла и думала, а потом медленно произнесла:

В каменный дом мы явились втроем.
И, если нужно сейчас дать ответ,
Мы, три волшебницы, знанье прольем
В воздух. И будет решением свет.

Айдахар помолчал пару секунд, и, надо заметить, что девочкам они не показались быстрыми. Затем он рассмеялся над тем, с какими взволнованными лицами стояли волшебницы, и кивнул.

— Свет, — произнес Айдахар. — И это верно! Альба, будь добра, прочти им другую загадку.

«Сколько же будет загадок?» — подумала про себя Виктория. Так ж и вечно можно отгадывать их.

— Ты, вроде, ничего, — обратилась Ника к Кате. — Стих был… вменяемый…

Она не ожидала от подруги такого потенциала. Видите, недооценивать своих знакомых чревато. Кронг, например, это уже усвоил. Альба тем временем уже принялась читать другую загадку.

Странники из другого времени.
Вы обратились ко мне из иного племени.
Пусть у каждого разная в сердце страна,
Но каждого в жизни постигнет она:
За добро, за любовь и за верных друзей,
За счастливую юность и детство;
За деяния злых неразумных царей…
От болезни найдут это средство
Лишь одни мудрецы, у которых в судьбе
Было много страданий, не данных тебе.
Каждый узнает, на что хватит сил.
Каждый получит, что заслужил.

Длинная и совершенно непонятная загадка поразила девушек.

— Фу, гадость какая-то, — выразилась Катя.

— Надеюсь, ты о своем характере? — спросила Ника.

— Ты угадала, я о характере, — улыбнулась Порчева. — Только о твоем.

— Отлично, девчонки, — кивнула Вика. — С трепом у вас все чудесно. А что насчет загадки?

— Да ладно тебе, это слишком легко, — махнула рукой Ника. Девчонки перевели на нее удивленные взгляды.

— Серьезно? — усмехнулась Виктория. Кажется, Ника относится ко всему очень легкомысленно.

— И какой ответ? — спросила Катя.

— Смерть.

— Смерть? — переспросила Вика. — Почему смерть?

— Потому что, в конце концов, все закончится именно этим. Смертью.

— Каждый получит, что заслужил, — по-твоему, это смерть? — решила уточнить Порчева. — Как-то не вдохновляет на хорошие поступки.

— Ну, извини, это факты, и к черту лирику, — заявила Воскресная.