– Становись, Владислав, Боги сегодня с Ирия сошли, чтобы тебя послушать, – промолвил дед, указывая на место перед центральным костром.
Владислав не растерялся, откуда-то в сердце появились покой и благодать – наверное, не впервые он стоял перед Высшими Богами. Две фигуры начали увеличиваться и через какой-то миг были уже высокими, будто деревья. Парень поднял голову к ним, протянул руки вверх в триглав-оранту и искренне промолвил молитву Роду Всевышнему, Сварогу и Ладе.
Когда закончил молитву, у него в голове прозвучало:
– Поздравляем тебя, знаменитый наш волхв Сурья.
Владислав ни секунды не сомневался, что обращаются к нему. Из середины души высветился его новый образ, а может, как раз и не новый, а именно старый его образ. Владислав сразу ощутил, что стал старше, откуда-то взялась седая борода, длинные косы, посох. Перед Богами стоял старый волхв-рахман Сурья! Он обернулся к тем, кто был в круге, поклонился всем, поклонился и деду. В ответ поклонились ему и мужы и женщины в круге, а также весь люд, который стоял за ним. В круг вошла женщина, ее образ вибрировал и мелькал всеми цветами радуги. Сурья подал ей руку. Это была его звездная половинка, вечная супруга, они стали перед центральным костром как единое целое. Две огненные фигуры влились в них. Весь люд возгласами: «Слава, слава Ладе Великой и Сварогу Светлосяйному!» нарушили священную тишину. Сурья осмотрел людей и промолвил:
– Братья и сестры мои, много лет прошло с тех пор, как после Крещения Руси вошли мы с вами в огонь священный на горе Лысой, что вблизи Киев-града возвышается. Тогда мы ушли, так как время темное наступило, ушли, чтобы сегодня вернуться. И возвратить Богов наших родных, предков славных, на Землю-матушку священную к детям своим. Давайте молитвой своей праведной, от всей души обратимся к Роду нашему славянскому, к ариям праведным, чтобы проснулись души, которые под ярмом рабства заснули во тьме и страхе.
Возгорелось пламя огнем красным, тысячи рук поднялись в молитве к роду земному.
– Отец Род Всевышний! – громко промолвил Сурья, а за ним гулом прокатились над горой тысячи голосов.