Карнакки – охотник за привидениями

Дорогой мистер Уэнтлок!

Как следует продумав положение дел, я пришел к выводу о том, что во время нашей последней встречи было высказано не все, что должно было прозвучать. Я не испытываю по отношению к Вам обиды за несколько колких выпадов, прозвучавших в мой адрес. Положение мое располагало к подобным колкостям.

Я подумал, что, на мой взгляд, до сих пор существует способ уладить наше дело в большем согласии с моими интересами, и могу заверить Вас и Вашего друга в том, что Вы получите собственную выгоду, не претерпев ущерба в вопросах личного достоинства и чести.

Приглашаю Вас обоих сегодня явиться в наш маленький ресторан в обыкновенное время, и я изложу Вам свои соображения, поскольку отплываю завтра, и для меня существенно исполнить свой план прежде, чем мой корабль отойдет от пристани.

Помните, я не имею на Вас зла. Считайте мое небольшое приглашение полностью деловым и в известной степени дружеским.

Искренне ваш, Дж. Голт.

Послание это я отправил с нарочным и сегодня рассчитываю отобедать в ресторане.

20 августа

Оба пришли вовремя: Уэнтлок, как всегда, веселый и наглый, и Эвисс – в смущении и явно против собственной воли.

– А теперь, – сказал я, когда мы уселись за столик, – сперва удовольствие, а бизнес потом.

И протянул руку к бокалу с рейнвейном.

– Одну минуту, сэр, – вдруг проговорил Эвисс, пододвинув ко мне небольшой бумажный пакетик, который я принял с некоторым недоумением. В нем оказались долларовые бумажки – в количестве приблизительно эквивалентном пяти фунтам.

Я посмотрел на Эвисса с радостью и искренним уважением, так как понял его. Но сказал так:

– Что это, мистер Эвисс?

– Ваши гроши, кэп, – ответил тот. – Я тут тоже подумал и решил, что не могу оставить их у себя. Я не осуждаю отношения мистера Уэнтлока к этому делу. Многие люди отнеслись бы к этому подобным образом; но даже если вы не имели права пытаться подкупить меня, это совершенно не означает, что я мог брать ваши деньги, одновременно намереваясь продать вас. Если я считаю, что стою выше того дела, которое вы мне предлагали, я должен быть выше и того, чтобы брать за это деньги. Поэтому возьмите их назад, сэр, и после этого я отобедаю вместе с вами с тем же удовольствием, с каким обедал бы в обществе любого другого человека.

Я посмотрел на Уэнтлока и спросил:

– Ну, а вы?

– А я, – ответил он, как обычно, приветливо ухмыляясь, – смотрю на этот вопрос иначе, кэп. И Эвисс всегда вел себя забавно в этом отношении. Иногда мне удавалось наставить его на путь истинный, каким следует большинство, однако, чаще всего мне это не удается, но я осуждаю его не в большей мере, чем он меня. Я смотрю на это так: если вы или кто-то еще оскорбляет меня попыткой подкупа, то этот человек должен за это заплатить.

– Добрый Уэнтлок, – сказал я. – Каждую разновидность совести можно умаслить только пригодными именно для нее аргументами. У меня совесть одна, вы наделены ее другой разновидностью, а мистер Эвисс – третьей. В любом случае, считаю эти деньги вашими, мистер Уэнтлок. Что касается вас, мистер Эвисс, вы, как я вижу, не можете взять их, поэтому я беру эти деньги себе и приношу вам свои извинения. На мой взгляд, ваша разновидность совести заслуживает наибольшее уважение среди всех трех. А теперь забудем об этой истории, оставим все серьезные вопросы и приступим к обеду.

Я приступил к пояснениям уже за вином. Активное участие в разговоре принимал только Уэнтлок. Эвисс просто слушал, хотя делал это с глубочайшим вниманием, и время от времени мелькавшая на его губах улыбка свидетельствовала о том, что он наделен чувством юмора.