Карнакки – охотник за привидениями

– Я рассказывал вам о хрюканье. Так вот, я тоже хрюкаю. Я знаю, что это ужасно. Когда я лежу в постели после своего возвращения наверх и слышу эти звуки, я тоже хрюкаю, словно бы в ответ. Я не могу остановить себя и хрюкаю, хрюкаю. Что-то заставляет меня это делать. Я никогда не признавался в этом доктору Уиттону, – просто потому, что не смог открыться. И теперь вы, конечно, сочтете меня сумасшедшим.

Договорив, он посмотрел мне в лицо встревоженными и полными стыда глазами.

– Я вижу в этом вполне естественное следствие сверхъестественных событий, и хорошо, что вы рассказали мне об этом, – сказал я, похлопав его по плечу. – Оно логическим образом вытекает из того, что вы рассказали мне. У меня было два случая, в некоторой степени похожих на ваш.

– И что случилось с этими людьми? – спросил он. – Они поправились?

– Один из них жив и благоденствует, мистер Бейнс, – ответил я. – Другой утратил отвагу и погиб – к радости всех заинтересованных сторон.

С этими словами я запер за нами дверь, и Бейнс, как мне кажется, не без тревоги принялся рассматривать мои приборы.

– Что вы собираетесь делать? – спросил он. – Эксперимент будет опасным?

– В достаточной мере, – ответил я, – если вы не будете выполнять мои инструкции буквально во всем. Оба мы можем не выйти из этой комнаты живыми. Можете ли вы дать мне слово в том, что будете повиноваться мне, что бы ни произошло?

Бейнс обвел взглядом комнату и посмотрел на меня.

– Да, – ответил он, и знаете, я сразу ощутил, что в нужный момент этот человек не подведет.

После этого я приступил к последним приготовлениям, которых требовало начало ночных трудов. Я сказал, чтобы Бейнс снял сюртук и башмаки, а потом облачил его с головы до ног в толстый резиновый комбинезон со шлемом, перчатками и наушниками из того же самого материала.

Переодевшись в подобное одеяние сам, я начал следующую стадию приготовлений.

Сначала мне следует сказать вам, что моя рабочая комната почти квадратная – тридцать девять на тридцать семь футов, и простой дощатый пол ее прикрыт сверху плотным полудюймовым резиновым ковром.

Я полностью освободил пол от посторонних вещей, но в самом центре комнаты поставил покрытый сверху стол с прозрачной столешницей на стеклянных ножках, вакуумные трубки и батареи, а также три особых прибора, требовавшихся мне для проведения эксперимента.

– А теперь, Бейнс, – позвал я его, – подойдите и станьте около стола. Не шевелитесь. Мне надо соорудить вокруг нас защитный барьер, и после того, как он будет замкнут, никто из нас и ни при каких условиях не должен пересекать его даже движением руки или ноги.

Мы вышли на середину комнаты, он встал возле прозрачного стола, а я принялся раскладывать вокруг нас вакуумные трубки. Я намеревался воспользоваться недавно усовершенствованной мной новой системой защиты от потусторонних явлений. Она, должен сказать вам, состоит из семи цветных кругов вакуумных трубок, начинающихся снаружи с красного, и далее по направлению внутрь оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего и фиолетового.

В комнате было еще довольно светло, однако на улице явно начинало темнеть, и я старался как можно раньше закончить работу.

Однако, соединяя вакуумные трубки друг с другом, я вдруг ощутил некое нервное напряжение и посмотрел на Бейнса, стоявшего у стола и неотрывно смотревшего прямо перед собой. Он казался не просто погруженным в неуютные воспоминания – утопавшим в них.

– Бога ради, перестаньте думать об этих ужасах, – обратился я к нему. – Чуть погодя мне будет нужно, чтобы вы не думали ни о чем другом, но сейчас, в этой специально оборудованной комнате лучше не задерживаться мыслью на подобных предметах, пока не будет возведена ограда, думайте о предметах обыкновенных, легких, – о театре например… скажем, о последней постановке, которую вы видели в «Гайети»[12]. Я сейчас вам все расскажу.

Через двадцать минут барьер вокруг нас был завершен, и я подсоединил батареи. Внутри комнаты теперь воцарились серые сумерки, и холодное свечение семи разноцветных кругов производило чрезвычайное впечатление.

– Боже! – воскликнул Бейнс. – Как красиво… просто здорово!

Далее я начал размещать свой инструментарий, состоявший из специального фотоаппарата, модифицированного фонографа с наушниками вместо рупора и стеклянного диска, собранного из многих фатомов[13] стеклянных вакуумных трубок, уложенных особенным образом. К вставленному внутрь электроду вело два проводника.

К тому времени, когда я осмотрел и наладил все три устройства, по сути дела настала ночь, и темноту в комнате нарушало только свечение семи вакуумных трубок.

– А теперь, Бейнс, – сказал я, – нужно, чтобы вы легли на этот стол. Опустите руки по бокам тела, лежите спокойно и думайте. Вы должны сделать две вещи: во-первых, лежать и сосредотачиваться на подробностях постоянно докучающего вам сна, и, во-вторых, не сходить с этого стола, что бы вы ни увидели и ни услышали, и что бы ни случилось, если только я не разрешу вам это сделать. Надеюсь, вы меня поняли?