Карнавал

"Да хоть бы сам бог Иван Иванович! — рассердился директор. — Посмотрел бы я, как бы он на моем месте крутился".

"Так ведь я джинн! — продолжал стучать на ключе Гасан. — Из кув-ши-на!"

"Интересно, — подумал Семен Леонардович, посмотрев в окно, — пьют ли где-нибудь джин кувшинами?.. О господи, какая дрянь в голову лезет. А впрочем… джин с тоником сейчас бы не повредил. Или коньячок с лимоном. Не просто так, а для пользы дела. Да только времена не те, не поймут. Еще загремишь под фанфары…"

И вздохнув, Семен Леонардович вновь принялся готовить аэродром для приема белоснежных лайнеров.

Джинн пригорюнился. Вероятно, из-за плохих метеоусловий связь с начальником полетов была неустойчивой. Однако надежды Гасан не терял.

"Откажись! — взывал он в эфир. — Плюнь! Распусти людей по домам, закрой институт и ступай!"

"Хорошо бы… — донеслось сквозь треск и разряды. — А что скажет Иван Иванович?"

"Плюнь и на него!" — кипятился джинн.

Тут директор не выдержал, хлопнул по селектору и рявкнул:

— Татьяна Борисовна!

— Слушаю, Семен Леонардович, — тотчас ответила секретарша.

— Принесите мне… — директор замялся. — Ну это… Сами понимаете.

"Проси что хочешь! — торжествовал джинн. — Хоть ковер-самолет, хоть сапоги-скороходы! Собирай узелок, тебя ждут неведомые страны и далекие края!"

— Ну уж нет, — процедил директор.

— Что? — не поняла секретарша.

— Ничего, — ответил Семен Леонардович. — Ничего не надо приносить, а позовите-ка мне Антона Никодимовича, начальника отдела.

И, отключив селектор, прошептал, вытирая лоб:

— Этак и впрямь придется узелок собирать. Обуют в сапоги и бросят на периферию первым же самолетом.

Секретарша Танечка не слышала, о чем говорили Семен Леонардович и Антон Никодимович, но рассказывала, что вошел Ступа, будто не выспавшись, а вышел, словно попарившись.

Только в коридоре решился Антон Никодимович перевести дух и смежить усталые веки. А заметив инженера Вову Сидорова, поманил к себе пальцем, издав при этом сопящий звук.

* * *

Неудачу потерпел джинн. В тупик завела тропа, казавшаяся короткой. Пора было возвращаться назад и, собравшись с силами, выходить на большую дорогу. Нелегкой и долгой казалась она, и маячили впереди холмы забот и желаний множества людей. И нельзя было миновать эти холмы, проложив хитрую незаметную стежку, равно как и насквозь рубануться прямым трактом, игнорируя ландшафт.

И решил джинн попытать счастья с молодым человеком, который стоял в курилке растрепанный и красный и жадно затягивался сигаретой. Подкрался к нему джинн, скользнул внутрь и притворился внутренним голосом.

"…и дернула меня нелегкая в коридор выйти, — думал Вова Сидоров. Сидел бы, как все, в комнате, и пронесло бы. Не иначе как Леопардыч ему фитиль вставил, вот он и бесится".

"Это ты про начальника своего, Антона Никодимовича?" — поинтересовался внутренний голос.

"Про него, зануду", — ответил Вова, полагая, что разговаривает сам с собой.

"Зря ты так", — мягко укорил голос.

"А вот и не зря! Чего он цепляется? Я, между прочим, свою работу знаю и делаю, а он в ней ни бельмеса. Только стружку снимать мастер".

"Но ведь он начальник. Ему так положено".

"Нача-альник, — передразнил Вова. — Привык покрикивать. Хоть бы раз делом помог".

"У него ответственность, — убеждал голос. — Он за план переживает. Вот ты переживаешь?"

"Я? — Сидоров удивился. — При чем тут я? Будет план или не будет, мне оклад в зубы — и привет!"

"А премию хочешь?" — с ехидцей спросил голос.

"Ха! Премия. Могут дать, могут нет. И вообще, двадцать рублей — не деньги".

"Так, значит, ты всем доволен, и ничего тебе не надо?"

"Как это не надо?! — Вова аж поперхнулся. — А квартира? До сих пор в общаге живу! А деньги?"

"Ты же отказался от двадцатки".

"Ну и что? Если, как кость собаке, — не надо. А если с пониманием, да за дело, да столько, сколько заслужил, — всегда пожалуйста!"

"И ты выполнишь план?" — спросил джинн, боясь поверить в удачу.

"Еще и перевыполню", — заверил Вова.

"Ой ли?" — усомнился голос.

Сидоров задумался.

"Ну, может, не сразу. Может, что и не получилось бы… Но уж постарался бы!"

"Вот и постарайся, — проворковал голос. — А начальство тебе и квартиру, и деньги, и еще что-нибудь. Ты — им, они — тебе".

"Как же, — усмехнулся инженер Сидоров. — Держи карман шире. Не верю я им".

"А ты поверь", — применил голос поповский прием.

Вова только отмахнулся.

"Да уж верил. Всякий раз одно и то же. Надоело".

Гасан аж ладошки потер от радости. Он и предположить не смел, что путь к кувшину так близок.

…Рванул джинн из бороды волосок — и возник в сосновом бору за городом чудный дворец из чистого золота, с подвалами, полными каменьев драгоценных да монет звонких. Перенес джинн туда Вову Сидорова и молвил, притворяясь по-прежнему внутренним голосом:

"Владей, Сидоров, живи! Не забудь только про обещание свое, спаситель. Выполни план!"

Но Вова лишь удивленно глаза выпучил да назад попятился.

— Что это? — икнул он. — Дворцы мерещатся… Вот что значит по общагам скитаться…

Вовремя почуяв опасность, джинн, во избежание необратимых сдвигов в Вовиной голове, срочно перенес его обратно в курилку и прислонил лбом к холодному стеклу.