Карнавал сомнений (СИ)

— Угу. Роберт-Скала.

— Скала — это прозвище?

— Точно. Наверное, в честь фамилии, — Майк опускает на стойку полупустую бутылку. — Логан утверждает, что они прямые потомки Вильяма Логана. Знаешь, кто это?

— Геолог и путешественник. Кажется, основатель Геологической службы Канады, — тоном заправского отличника отвечает Ридж.

— Молодец.

— У Айлин тоже есть?

— Прозвище?

— Ага.

— Есть, — Майк кивает. — В Риверстоуне по негласной традиции его получает каждый мэр. Айлин досталось самое почётное из тех, что я знаю — Первая дама. Красивей только у матери Логана — Миледи.

— Она тоже была мэром?

— Нет. Но супругам перепадает. Порой — буквально.

Я невольно улыбаюсь, догадываясь, что собирается рассказать Майк:

— Тебе вот «Зараза» не понравилась, а представь прозвище «Толстый дик»?

— Серьёзно? — Ридж удивлённо вскидывает брови.

— Более чем. Он был последним мэром до прихода к власти Айлин. Его жене повезло ещё меньше.

— Боюсь спрашивать.

— Шлюшка Энн. Между прочим, вполне заслуженно.

— Шаловливое прошлое?

— Настоящее, — усмехается Майк. — Правда, теперь-то уже считается прошлым. Кто-то застукал её в машине с пасынком. Фотографии попали в газету, и началось… Потом всплыла история про связи с несовершеннолетними самого мэра. Ну и понеслось… В итоге отделался отставкой. И разводом. Ах да, ещё переездом в Штаты. Куда-то в Новую Англию, кажется. Короче, в глушь подальше от правосудия.

— Стэйс рассказала мне, — переставая смеяться, произносит Ридж, — про аварию, в которой погибли родители Логана.

— Эм-м, — невнятно мычит Майк. Вряд ли ему хочется говорить об этом.

— Я всё думаю… Каково пришлось бедняге. Даже не верится, что он так легко вас простил.

Я сжимаюсь. Угадываю раньше, чем слышу, как меняется тон Майка.

— С чего ты взял, что кому-то из нас было легко?

На миг кажется, словно вся комната или этаж обледенели, а на стенах вот-вот появится иней. Если дыхнуть — изо рта обязательно повалит пар, как в мороз.

Ридж ничего то ли не замечает, то ли искусно делает вид.

— Вы же остались близкими друзьями. Сегодня, например… Логан вас ждал, забрал из участка, привёз к себе. Возился со всеми, поил, кормил. Да, считай, всю семью Стэйс приютил у себя. Даже меня, нахлебника, — тараторит он. — А я ему вообще никто. Подумаешь, приятель Стэйс… Лгун, который притворялся женихом. И, тем не менее, он и мне предложил пожить у себя. Даже джип свой готов одолжить на время.

Майк, не шелохнувшись, слушает. Выдерживает паузу, холодно роняет:

— В этом весь Логан. Но это не означает, что тогда ему было легко.

…За окном темнело. Зима неожиданно вернулась в Риверстоун, с энтузиазмом подвывала метелью между домов, сбивала с ног холодным ветром, без устали заметала улицы и газоны снегом, пряча под белым пушистым ковром голые, уродливые деревья, пожухлую прошлогоднюю траву и грязный асфальт. Впрочем, не настолько неожиданно. Бывало, робкая весна сдавала позиции даже в конце апреля, а сейчас только первые числа марта. И все равно не верилось, что четыре дня назад на город обрушился самый настоящий весенний ливень с грозой, а не успевшая толком оттаять земля не желала впитывать в себя воду, и лужицы на глазах превращались в озёра, лениво стекая мутными ручейками в обезумевшую от обретённой свободы Атабаску.

Я сильнее прижалась лбом к прохладному стеклу, почти не слушая Эми. Бесцельно выхватывала взглядом из кружащего за окном вихря снежинку, провожала её в хаотичном полёте, пока та не исчезала, касаясь заснеженной дороги, и выбирала новую жертву.

Меня выписали из больницы вчера днём. Покрытое синяками и ссадинами тело болело, но терпимо. Обходилась без обезболивающих. Но родители всё равно не взяли с собой на похороны. Оставили дома с сёстрами.

Может, и к лучшему. Я бы не выдержала.

Стив и тот вернулся с панихиды пришибленный, растерянный, каким я никогда его не видела, и почти сразу же куда-то ушёл. Расстроенный Майк так толком ничего и не сказал по телефону. Лишь предупредил, что Логан пока останется у них. Хотя бы до вечера, потому что моя мать настаивала поскорее забрать его к себе.

Как чувствовал себя Логан, думать было просто невыносимо и страшно.

С того самого вечера, когда произошла авария, мы до сих пор не виделись и не разговарили. Брэдли не появился в больнице и ни разу не позвонил, а я боялась делать первый шаг. Он наверняка меня ненавидит. Теперь вдвойне, когда выяснилось, что по завещанию Джеки и Роберта его опекуном станет моя мать, и Логану придётся жить с нами в одном доме.

Я понимала, что сама вряд ли хотела бы делить крышу с убийцей своих родителей, но ничего не могла изменить. Слёзы и мольбы о прощении в данном случае бессмысленны и жестоки.

Где-то в глубине дома что-то с грохотом встретилось с полом, моментально оборвав болтовню Эми. Из коридора послышались истеричное мяуканье Маккензи, и через пару секунд в комнату влетела обезумевшая кошка.