Карнавал в Венеции

Сейчас существовала только одна реальность — этот человек. Человек, покоривший ее сердце. Она поняла, что сегодня никуда не уйдет.

Откинув с лица кружево, она выступила из темноты в круг света, отбрасываемого факелом.

Глава девятая

Лука молча смотрел на нее. На бледном лице выделялись ее огромные глаза. В них не было ни страха, ни ненависти, скорее что-то похожее на отчаяние.

Ему страшно захотелось прикоснуться к ней, но он боялся, что она отшатнется, как это уже бывало.

— Я знал, что ты там прячешься. Я тебя не видел, но чувствовал твое присутствие. Как будто ты до меня дотронулась. Вот так. — И, поддавшись желанию прикоснуться к ней, он слегка тронул ее пальцами за плечо.

Да, подумала Кьяра. Я до него дотронулась. Но и он сделал то же самое, хотя в известном смысле это не было физическим контактом.

Что с ней происходит? Что вынудило ее остаться в этой клетке? Вопросы вихрем пронеслись в ее голове, но она уже знала ответы, как ни тяжело ей было в этом признаться.

Ее толкает на безрассудство нечто большее, чем ненависть, сжигающая до черных угольков ее сердце. Кьяра нужна этому человеку, он взывает к ее сердцу и находит в нем отклик. К тому же сейчас он в опасности.

Она и осталась только для того, чтобы спасти его от грозящей беды, уверяла себя девушка. Спасет, чтобы затем осуществить свою месть.

«Разве ты не видела свет? — шептал ей внутренний голос. — Зачем тебе мстить Луке, если ты знаешь, что он не виноват? Посмотри на него и поверь в это».

Но Кьяра не хотела прислушиваться к внутреннему голосу. Если она поверит ему, то лишится единственной опоры, единственного оружия против Луки, против собственных желаний. Несмотря на то что в глубине души она верила в его невиновность.

— Но ты бы меня отпустил? — Она проверяла его. — Пошел бы в дом и оставил бы меня здесь, зная, что я убегу?

— Я бы мог сказать «да», — Лука пожал плечами. — Лгать всегда легче, чем говорить правду. Но я не стану оскорблять тебя ложью. — Он надолго замолчал. — Нет, Кьяра, — наконец сказал он, прямо глядя ей в глаза, — я бы не дал тебе уйти.

— Редко встретишь правдолюбивого мужчину. — Кьяра саркастически улыбнулась, не удержавшись от издевки.

— Скажи, почему ты не осталась в тени? — спросил Лука.

— Не знаю.

— Ну и кто сейчас лжет?

— Я не лгу.

— Почему тебе так трудно признаться, Кьяра? Разве ты не чувствуешь, что между нами что-то происходит?

— Да, происходит. Я тебя ненавижу!

Она сжала кулаки, чтобы унять дрожь. А еще чтобы удержать ускользающую ненависть. Она напрягла всю свою волю, чтобы вернуть ее.

— Это правда?

— Да, я тебя ненавижу… презираю! — Ее голос сорвался, и она закрыла лицо руками.

— Кьяра, ты дрожишь. — Не удержавшись, он погладил ее руки. Потом отвел их от лица, так что ей ничего не оставалось, как посмотреть на него. — Ты боишься?

— Нет, — не совсем честно ответила она, — мне холодно.

Он поднял ее на руки и понес в дом.

Лука усадил Кьяру рядом с кроватью и заявил:

— Твоя одежда отсырела. Раздевайся.

Повернувшись к ней спиной, он отпер дверь, ведущую в соседнюю комнату, и позвал слугу.

— Приготовь вино со специями, Рико, да погорячей, — приказал он, сбросив на руки слуге плащ, накидку и треуголку.

Обернувшись, он обнаружил, что Кьяра не сдвинулась с места.

— Неужели ты думаешь, что я стану заниматься любовью с женщиной, которая дрожит как лист на ветру? Ты меня за чудовище принимаешь, что ли? — Ему хотелось хорошенько ее встряхнуть. — Если не снимешь с себя одежду и не согреешься, то заболеешь.

Здесь, вдали от ворот, суливших свободу, где чувства одержали верх над волей, она поняла, насколько абсурдным был ее поступок. А может статься, это очередное проявление его колдовства?

Но неукротимая натура оказалась непобедима. Кьяра съязвила:

— А какой толк от рабыни, если она больна, верно?

Лука подскочил к ней и, дернув за плащ, развернул ее лицом к себе.

— Будь ты рабыней, то лежала бы со мной в этой постели уже три дня назад. — Ему захотелось прижать девушку к себе и не отпускать, но он сдержался и отстранил ее, а Кьяра от неожиданности оступилась и упала на кровать.

— А теперь делай, что я сказал. — Не доверяя самому себе, он сунул руки в карманы и отвернулся.

Кьяра поняла, что выбора у нее нет, и начала раздеваться.

Нервы Луки были напряжены до предела. Он вздохнул с облегчением только тогда, когда понял, что Кьяра легла под одеяло.

В этот момент, постучавшись, вошел Рико с графином горячего пряного вина и двумя оловянными кружками.

— Спасибо, Рико. Можешь идти, ты мне больше не понадобишься. — Лука заметил, что слуга бросил мимолетный взгляд на постель.

— Желаю приятной ночи, дон Лука, — пробормотал он и закрыл за собой дверь.

Лука молча разлил по кружкам вино и так же молча наблюдал, как Кьяра залпом выпила его.

Когда она подняла глаза, их взгляды встретились. Все так же не говоря ни слова, Лука поднял графин, предлагая снова наполнить ее кружку, но она покачала головой.

— Теперь тебе лучше?

— Теплее.