Карнавал в Венеции

Она была напугана. Лука видел, как сильно билась голубая жилка у нее на шее. Но она бросила ему вызов с решимостью, на которую не всякий мужчина способен. Он даже почувствовал к ней уважение. Но оно все сильнее вытеснялось внезапно вспыхнувшим вожделением.

— Неужели? Разве ты не женщина?

— Да, я женщина, но ни одно лживое слово не срывалось с моих губ.

Он стал медленно к ней приближаться, и сердце Кьяры забилось отчаяннее. Она отступила на шаг, но сзади оказалась стена. Бежать было некуда, и она взглянула на него в упор.

Цыганка была красива. Но привлекали в ней не только прелестное лицо и соблазнительное тело, а еще какая-то необузданная страстность. Лука испытывал не просто влечение, но мощное непреодолимое притяжение.

Лука остановился в шаге от Кьяры, ему вдруг страшно захотелось к ней прикоснуться. Однако он прекрасно знал, как опасно поддаваться неожиданным порывам.

— Так-так, — насмешливо произнес он, не в силах прекратить затеянную им самим игру, — значит, ты никогда не лжешь?

Цыганка кивнула.

— А как тебя зовут?

— Кьяра.

— Какое совпадение!

— Что это значит?

— Ты говоришь, что ты ясновидящая, а твое имя означает «ясная, светлая». Стало быть, идеально тебе подходит.

— Что поделаешь. Не могу же я тебе в угоду лгать. — Она тряхнула головой. — Этим именем назвала меня мать.

— Значит, Кьяра… Что же мне теперь с тобой делать? — Не в силах сдерживаться, Лука протянул к девушке руку.

— Не трогай меня. — Она плотнее прижалась к стене, как будто хотела пройти сквозь нее и исчезнуть. Одна лишь мысль о том, что он может к ней прикоснуться, приводила ее в ужас.

— Я не сделаю тебе больно.

Кьяра пыталась подавить страх, черным, ядовитым облаком поднимавшийся в ней, но он все нарастал, так что она стала задыхаться.

Этот страх не ускользнул от внимания Луки, и он дотронулся ладонью до ее щеки, чтобы успокоить.

Кьяра вскрикнула и увернулась.

Что-то в душе Луки надломилось. Он вызывает у нее такое отвращение, словно заражен черной оспой. Темные силы — ожесточенность и склонность к насилию, — которые он всю жизнь так упорно старался держать под контролем, неожиданно прорвались и захлестнули его.

Позабыв, что он не хотел ни напугать цыганку, ни причинить ей боль, позабыв все, кроме того, что он желает ее, Лука уперся ладонями в стену по обе стороны ее головы, не давая ей двинуться с места.

Глава третья

На секунду у Кьяры остановилось сердце. Она чуть было не поддалась желанию закрыть глаза и, соскользнув на пол, притвориться мертвой, как какой-нибудь зверек. Боже, не допусти, чтобы он дотронулся до меня, взмолилась она, только не допусти.

Но прежде, чем она успела сдаться, давние друзья — ненависть и гордость, сопровождавшие ее всю жизнь, — пришли на подмогу, и страх отступил. Она вскинула голову и встретилась взглядом с Лукой.

Однако вместо усыпанной звездами бархатной ночи, которую она видела в его глазах прежде, Кьяра заметила непроницаемую темноту грозового неба. Бушевавшее в этом взгляде неистовство заставило собраться, и страх исчез совсем.

Лука тоже заметил перемену во взгляде Кьяры. Страх снова уступил место ненависти, заполыхавшей с еще большей силой.

— Почему ты меня так ненавидишь? — спросил он, скорее удивленно, чем зло.

— Сам знаешь, — огрызнулась она. — Во всяком случае, должен был бы.

Озадаченный таким ответом, Лука попытался вспомнить, встречались ли они раньше. Что он мог натворить, чтобы вызвать такую ненависть? Однако ему ничего не приходило в голову, кроме одного: он вряд ли забыл бы эту женщину.

— Для ясновидящей ты поразительно легкомысленна.

Она ничего не ответила, только сверкнула удивительными синими глазами.

— Манелли продал бы тебя первому встречному. Неужели ты этого не понимаешь?

Девушка сознавала, что рискует. Но ей казалось, что она сумеет себя защитить. И ей очень нужны были деньги, чтобы заплатить семье, которая заботилась о сестре.

— И он действительно продал меня первому встречному, — ответила она без всякого выражения и закрыла глаза.

— Я заплатил Манелли и намеревался тебя отпустить, — сказал он, и у него возникло неприятное чувство, будто он извиняется. — У меня в жизни не было рабов.

— А теперь есть. И ты уже не хочешь меня отпускать, ведь так?

В ее низком голосе снова появилась хрипотца, признак страсти, которая распалила Луку, и у него не осталось сил сдерживаться. Мужчина сделал шаг вперед и прижался к девушке всем телом.

Кьяра попыталась отодвинуться, но сзади по-прежнему была стена, и некуда было деваться. А их тела были так близко, словно слились воедино. Ей хотелось кричать, но она знала, что никто не придет ей на помощь, а она не привыкла растрачивать энергию по пустякам.

Сейчас он начнет дергаться, подумала она, ощутив, как твердая плоть упирается ей в живот. Сейчас он задерет ей юбку. Сейчас он проникнет в ее тело.

Но он ничего такого не сделал. Наоборот. Он замер, не спуская с нее глаз, будто хотел проникнуть в ее тайны.