Карнавальная месса

— Как думаешь, привиделось нам или это она помогла? — спросил я брата.

Он пожал плечами. Мы зашагали на минус первой скорости. Тут дикий камень над нашими головами раздвинулся, своды подались, треснули, как яичная скорлупа, и сквозь щели посыпалась земля. Упадая на плиты пола, она превращалась то ли в гигантских жаб, то ли в допотопных миниящеров. Каждое создание имело в лапе рогатую стрелу, оперенную ведьмовским помелом.

— Бред, — вслух подумал я. — Теперь нам двоим на вас всех жениться, что ли? Вот бабье, ровным счетом никакого соображения! У вас стрелы, а у меня в прорезном кармане штанов миномет многозарядный, так кто при случае кого отъ… (я запнулся, вспомнив о Салиных нежных ушках) … одолеет? И вообще мы с десяти часов вчерашнего вечера убежденные сторонники моногамии. Так что пропустите, барышни.

Свод защелкнулся. Лягухи плевались, потрясали оружием, совершали непристойные телодвижения, но через строй мы прошли без потерь. А если Дюрра кого-то из них и прижала покрепче парового катка, так сами напросились.

В следующем секторе, мрачном, как потайная пещера, перед нами выросло черномазое чудище. Его взъерошенные вихры мели потолок, на ногтевом черноземе вырастали кусты крапивы. В одной пятерне чудище сжимало агромадную дубину, в другой — батистовый платочек размером со скатерть, которым поначалу с хлюпом высморкало нос, а потом вытерло плотоядную слюнку.

Но я уже вполне освоился со своими кошмарами.

— Костлявые мы, — произнес я с чувством. — Мелкие, что мухи, и такие же ядовитые. Проглотишь — тошнить в животике начнет.

И прошел его насквозь.

Дальше мы двигались спокойно, и я рассудил, что лучше будет пересесть в Дюранду. Все равно она рискует наравне с нами, а вместе не так боязно и ей, и нам. Только рюкзаков мы не сняли и верх я сдвинул, чтобы не быть как в ловушке.

— Вот что я думаю, — начал я.

— М-м? — отозвался Сали. Он к чему-то принюхивался, морща короткий носик.

— Как это мы ни скелетов еще не видели ни одного, если отсюда не возвращались. Куда они делись, эти гробокопатели и страховые агенты?

— Уж куда-нибудь да делись, — деловито ответил он. — Все отсюда куда-нибудь уходят, да не туда, куда нужно нам. Ты не знаешь, чем на нас потянуло?

В самом деле, к здешним благовониям, и без того разнообразным, примешалась мощная струя холодного запаха, какого-то заунывного, пустого внутри, как вой западного ветра, как пузырь на осенней луже, покрытой пленкой машинного масла… Как на том черном серпентине, только тот запах был жарок и яростен, заставлял бороться, а этот мертвил.

Тишина вокруг настала полная, и в ней слегка попискивали камешки под Дюрандиными шинами. Коридор внезапно оборвался, запах стал громче, сил нет терпеть! Это был подземный пруд, тускло поблескивающий, мелкий; со дна торчали какие-то зубчатые гребни и глыбы, складчатый рисунок дна выпирал на поверхность. Над ним простиралась дикая пещера, складки ее свода нависали бахромой пупырчатых сталактитов, похожих на фаллосы. Вполне натуралистично, — успел я подумать, — ад для потаскунов и потаскушек.

Вдруг поверхность воды дернулась и заколыхалась. То был не донный рельеф, ребята! Из масляной жижи поднялся, разворачиваясь из колец, древний, заматерелый Змей в панцире чешуй. Голова его была сплющена, как кошелек, тонкий двуострый язык хищно свисал промеж изогнутых клыков. То, что казалось водоемом, стекало с его пружинистых телес жирными ошметками. Изнутри по нарастающей шел утробный рык.

— Да, вот это, кажется, серьезно, — процедил я. Впервые мне пришло в голову, что у нас нет никакого оружия, да и пользы от него было бы, что от калош на Марсе.

И тут наша Дюрандаль, правнучка лучшего в мире меча, сорвалась с места, прыгнула и зависла на загорбке змея, как мангуст. Колеса ее впились в его грязь и слизь, как когти; от толчка нас бы вытряхнуло в поганую лужу, но крыша поехала вперед и захлопнулась, как хлебница. Мы кувыркнулись на заднее сиденье, едва и в самом деле не сломав шею, — и тут начался танец! Тварь мотала нас из стороны в сторону или шлепала об пол, свивая и развивая кольца, пыталась содрать своим хвостом (он был вилообразный, как у скорпиона) и обдавала дыханием, которое зло воняло нечищеными зубами. Хорошо еще, что она не могла полностью повернуться к нам своим хайлом — противогазов, как и оружия, мы не имели. Но, наконец, Дюрра геройски одолела. Или, может статься, змей, спасая свое реноме, догадался сделать вид, что она не мангуст, а просто докучливая блоха. Он лег наземь и заскользил по диковидному подземному коридору плавно, как по воздуху.

Мы спустили вниз окошко и высунули носы. Следы цивилизации давно кончились; наш левиафан проносился мимо срезов горных пород, выступающих жил слюды и самоцветов, разбрызгивая брюхом тугую воду подземного потока. Нижние огни Дюранды зажигали его струю алым, верхние — золотым блеском. Окаменевшие нити кремнезема на стенах сплетались в морозную паутину, издававшую от нашего движения тончайший звон эоловой арфы.