Карнавальная ночь

Тогда, глядя на эту девушку, вы поручились бы, что талия ее с годами располнеет, а прелести сделаются чересчур пышны – извечный бич молодящихся натур. Говорят, полнота, маскируя и расправляя морщины, продлевает красоту. Да мало ли что говорят! Приберегите речи в защиту полноты для судебного процесса. Дело полноты у нас во Франции пока не выиграно, не то что в Турции. Пусть полнота и помогает сохранить цвет лица, зато прячет глаза, утяжеляет, угнетает и главное – старит. Усилие, поддерживающее корсет женщины, выдает ее возраст надежнее, чем болтливые выписки, собранные завистницами по метрическим книгам.

Даже очаровательной и остроумной даме, известной всему Парижу умением добывать неопровержимые доказательства возраста своих соперниц, пришлось бы утроить свои старания, пожелай она выяснить хоть что-то о Маргарите. Никто не знал, откуда та родом. Работа, которую должен быть проделать какой-нибудь несчастный, отыскивая без номера нужный дом на длиннющей улице Святого Гонория, стучась в каждую дверь, показалась бы детской забавой по сравнению с задачей просмотреть метрические книги всех околотков Франции. Да и во Франции ли родилась Маргарита? Горячность ее нрава обнаруживала явную примесь испанской крови. Испанской, а то и итальянской… Поди-ка, сыщи концы!

Словом, за минувшие годы грозившая Маргарите дебелость так и не наступила. Худоба, напасть столь же отвратительная, тоже миновала ее. Впрочем, вопреки ожиданиям, она казалась более склонна к стройности, чем к полноте. Теперь она была не королевой театра, а просто графиней – только и всего.

Следует ли из того, что королева и графиня различаются по весу? В театре – да, безусловно. В театре королева должна либо весить столько-то пудов, либо умереть.

Вы сами хоть раз наблюдали такое? Лично я – неоднократно, и даже решил сделать о том доклад в Академии наук. Так, например, в предместье Сен-Жермен гораздо меньше тучных женщин, чем в предместье Сент-Оноре, в предместье Сент-Оноре их меньше, чем на шоссе д'Антен и на шоссе д'Антен меньше, чем в разных укромных уголках, куда удаляются почившие от трудов портнихи и торговки. У меня есть цифры, и весьма убедительные. Разница между улицей Сен-Дени и улицей Варенн достигает без малого 50 процентов! Грандиозно!

Хотя улица Варенн потребляет вчетверо больше сладостей, от которых, как известно, полнеют.

Так вот, Маргарита сохраняла ладность, свойственную юному возрасту; она была откровенно молода, хотя одевалась соответственно истинным своим годам, а не кажущимся. Можем честно назвать ее возраст: по нашим прикидкам – тридцать пять лет. А может, и того поболее.

На первый взгляд вы дали бы ей лет на десять меньше, а со спины, когда она легким шагом проходила по тенистым аллеям усадьбы де Клар, ее можно было принять за двадцатилетнюю.

Вернемся к ее туалету, который был на удивление прост: черное муаровое платье, накидка и шляпка из черного бархата. И никаких драгоценностей.

Это подчеркивало молодость. Так могла бы одеться Роза – но и пятидесятилетняя женщина тоже.

Графиня сделала несколько шагов по комнате, изобразив на лице чарующую улыбку; собой она владела превосходно.

– Господин Мальвуа, – сказала она, грациозно поклонившись Розе, – полагаю, вы меня ждали.

– Да, сударыня, – с поклоном ответил Леон и подвинул ей кресло.

– Мне уйти? – тихо спросила Роза.

– Отчего же? – возразила Маргарита прежде чем Леон успел что-либо сказать. – Дитя мое, наша дорогая Нита просила передать вам привет. Вы же очень дружны с ней, а мое дело как раз касается принцессы Эпстейн.

Она села. Леон посмотрел на сестру и своим взглядом, казалось, выразил несогласие с мнением графини.

– Видите ли, мадемуазель Роза, – снова заговорила Маргарита, без всякого, казалось бы, сарказма, – добрейшая Фавье, приживалка Ниты, просит у вас извинения. Она немного знает английский, поэтому невольно подслушала ваш разговор с моей воспитанницей.

Лицо Розы залилось краской.

– Моя воспитанница не сможет встретиться с вами, как обещала, – сказала графиня и добавила, обращаясь к Леону: – Я хотела просить вас еще и от себя, господин де Мальвуа. Кажется, вы запретили своей сестре переступать порог дома де Клар.

Тут она запнулась и продолжала:

– Потому что… как там было по-английски… Потому что «вы знали меня в молодости».

– Роза, прошу вас, оставьте нас, – сказал Леон. Роза кивнула и тотчас направилась к двери. Маргарита кивнула ей в ответ и сказала:

– Не обижайтесь, дорогое дитя. Мы ждем вас во вторник на нашем скромном празднике. Я рассчитываю на ваше присутствие и обещаю испросить согласия вашего брата.

Роза не ответила.

Как только дверь за ней закрылась, Леон сказал:

– Прошу вас, сударыня, не вмешивать в это дело мою сестру.

– Какое дело? – спросила Маргарита.

Леон в бессильной ярости закусил губу. Вместо ответа он, в свою очередь, спросил:

– Что вам от меня нужно?

Маргарита ответила не сразу. Она устроилась поудобнее в креслах и, не глядя на Леона, небрежно расправила складки платья. Казалось, она размышляет.