Карнивора

Но Лис давно ушел — он исчез вместе с Китом, и Марика, убедившая себя, что Кита никогда не было, не могла забыть вкрадчивые, мягкие слова: «Я все равно заберу его». А теперь не стало и Волка, он снова бродил где-то там, далеко в Лесу, и Марика осталась одна.

Лес принадлежал ей. Но в нем не осталось ничего, что могло бы удивить ее или обрадовать. В нем не осталось ничего нового и неизведанного, ничего интересного.

Кроме Круга.

* * *

Марика никогда сознательно не нарушала запретов. Это было уделом Кита — перечить назло и потом с любопытством наблюдать, как взрослые злятся, ругаются и даже сами придумывают ему оправдание. Кит умел врать, выворачивать истину в свою пользу, умел уговаривать и увещевать. Марика была бесконечно далека от всего этого. Она никогда не обманывала — просто шла к своей цели, не заботясь о том, что думают об этом другие. Путь Кита был кружным, сложным, неуловимым. Путь Марики был прямым, как стрела. Кит обходил запреты. Марика не замечала их.

Она не заметила, как вышла к Кругу.

Стояла поздняя осень. Лес, состоящий в основном из елей, не менял своего облика, и только там, где гуще росли дубы, березы и буки, он обнажился, почернел скелетом голых ветвей. Марика брела по тропинке — скорее всего, звериной — не особо задумываясь о том, куда идет. Этого она перестала бояться давно — прошли времена, когда Марика могла бы заблудиться в Лесу. И хотя теперь Волк не выходил из Леса, чтобы проводить до дома, она безошибочно знала, куда нужно идти — так же, как знала теперь, какая будет завтра погода, что положить в зелье, чтобы оно работало лучше, какие слова прошептать, чтобы заговорить рану. Да, Кейза и мама рассказывали ей все это — но теперь Марика знала сама. И хотя амулет, что повесила ей на шею Дора, мешал, спутывал мысли — она все равно знала.

Нет, Марика не боялась заблудиться. Она вообще перестала бояться.

И все же — испугалась. Потому что поляна, на которую она вышла, была неправильной. И дело было не только в пожелтевшей хвое на длинных, протянутых к центру еловых лапах, не в спутанной, будто волосы на ветру, траве — нет, сам воздух здесь был другим. Марика судорожно вздохнула, один раз, другой, все пытаясь вдохнуть как следует — пока не поняла, что амулет душит ее. Он не мог душить — шнурок был слишком длинным — и все же Марика сдернула амулет с шеи и отбросила как можно дальше.

Дышать сразу стало проще, она с облегчением сделала еще пару шагов вперед — и только тут поняла наконец, где находится.

«Если увидишь поляну, где все ветви елей пожелтели — беги оттуда как можно скорее. И ни в коем случае не выходи на нее».

Марика запнулась, отступила назад. Несомненно, это был Круг — значит, ей нужно было бежать отсюда как можно скорее. Но почему? Ей было хорошо здесь. Теперь, когда амулет не мешал, Марика снова смогла видеть, понимать, чувствовать, и одно это было невероятным облегчением. Она рассмеялась и смело пошла к центру поляны, радостно оглядываясь вокруг. Впервые с ухода Кита — нет, впервые с того момента, как Кит стал сбегать в деревню — Марика вновь почувствовала себя счастливой. Свободной. Сильной.

Он вышел из Леса — серебристый мех мягко переливался в свете осенних сумерек.

— Моар, — Волк склонил большую голову.

Марика медленно поклонилась в ответ, с трудом сдерживая желание бросится к Волку и обнять его, зарыться лицом в теплый мех. Он был другом, спасением, надеждой. Как мама могла запретить разговаривать с ним?

И как Лис мог сказать, что Волк не лучше него? Конечно, Волк был лучше. Он был надежным, верным. Он никогда не предаст ее.

Глаза Волка лучились чистой лазурью.

— Ты наконец пришла. — Его голос был звучным, низким, сильным, как северный ветер.

Марика снова кивнула, все еще не веря своему счастью. Она нашла Круг, она нашла Волка. А может, он нашел ее, он вывел ее сюда?

— Значит, ты готова, — продолжил Волк.

— К чему? — вырвалось у Марики, и ей стало жаль, что ее голос совсем не похож на голос Волка — он был слабым, тусклым, невзрачным.

— Показать, что ты умеешь.

Марика задумалась. Волк наверняка имел в виду магию, и в любой другой момент она могла бы составить длинный список того, что умела — зелья, заговоры, привороты… Но это было не то. Круг явно не предназначался для колдовства простой ведьмы — иначе Дора не говорила бы о нем с таким уважением, как о чем-то, что было ей неподвластно.

Волк выжидающе смотрел на Марику, и его глаза блестели в сгущающейся темноте.

— Тебе нужно просто захотеть, — сказал он мягко — но не так, как Лис, без лживой вкрадчивости. Волк был великодушен и благороден. Он хотел помочь.