Каро-Кари

– Глупо убивать каждого русского дипломата и разведчика. Это мало что изменит… Но для тебя я решила сделать исключение. Видишь ли, ты мне нравился, но одновременно ужасно раздражал своим бесцеремонным ухаживанием, а когда взялся за ремесло шантажиста, я уже не раздумывала.

– Но ты же говорила… уверяла… что стала относиться ко мне по-другому.

– Ты имеешь в виду наши романтические отношения? Что ж, я женщина, а всякая женщина слаба. Не буду отрицать и готова повторить – ты мне стал близок. Я изменю свое решение. Тебя не тронут.

– Изменишь, но еще не изменила… – пробормотал Леонид. – И за мной может прийти наемный убийца, так, что ли?

– Не бойся. Я все успею отменить. Потому что не хочу тебя терять. Конечно, этого мало, чтобы пойти за тобой куда глаза глядят. Вначале я легла с тобой из чистого расчета, чтобы информация, которую ты накопал, не была предана огласке. Я также учитывала и то, что ты, возможно, захочешь сделать меня своим агентом…

– Никогда! – горячо возразил Шантарский. – То есть, – продолжил он, замявшись, – не скажу, что таких мыслей у меня не было…

– Вот видишь.

– Но я бы не пошел на это. Не мог допустить, чтобы наши с тобой отношения сделались предметом агентурного мероприятия. Не хотел пересудов, смакования подробностей, пошлостей и сальных замечаний.

– Этому я верю, – кивнула женщина. – Я многому верю из того, о чем ты говоришь. Ведь я по-иному стала относиться к тебе. История старая как мир: женщина не сумела совладать с собой. – Хамилла усмехнулась. – Чувства взяли верх…

Шантарский попробовал пошутить:

– Но все-таки они оказались недостаточно сильными, чтобы отменить казнь? Решила повременить до встречи со мной? Дата уже назначена?

Обняв Леонида, Хамилла спрятала голову у него на груди и тут же отстранилась.

– Прости. Что на меня нашло…

– Не бойся, в ресторане никого, кроме нас.

– Да, извини. Но в Пакистане женщины привыкли остерегаться всего и вся. – Она поцеловала Шантарского. – Не будет никакой «казни». Я ведь уже сказала. Я ее отменю. Обещаю. Ты мне нужен. Пока я жива, ты можешь ничего не опасаться. Все будет хорошо. Я уверена. Мы научимся…

– Чему?

– Жить. Любить друг друга. Это намного сложнее, чем научиться убивать. И умирать.

– Ты права. Жить гораздо сложнее.

Хамилла отодвинулась от Шантарского, поправила волосы и огляделась. Вокруг по-прежнему было пусто, но осторожность была не лишней. Вид женщины, прилюдно, обнимающейся с мужчиной, мог вызвать скандал, который неизвестно чем бы закончился.

– Я очень хочу, чтобы мы жили и любили друг друга, – в ее голосе чувствовалась непреклонность, – но многим еще придется умереть. Прости, что говорю об этом. Напоминаю: я приехала в Пешавар, чтобы спасти тебя.

– От чего? Ты же сказала, что отзовешь «контракт» на меня.

– Тебе грозит опасность не только от того человека в Исламабаде, которому приказано тебя ликвидировать. Главная опасность здесь.

– Какая? – всполошился Леонид.

– Ты не должен идти на сегодняшний вечер. Это опасно. Очень опасно.

– На инаугурацию Общества дружбы? Почему? Шабир Шах мертв, теракта не будет.

– Это не теракт, а демонстрация силы воинов ислама, которые хотят привлечь внимание к положению в Чечне и к недостойной политике России, – серьезно сказала Хамилла. – Там все погибнут. Никого не пощадят.

– Как? – Леонид ошарашено смотрел на свою женщину.

– Мы все рассчитали заранее, сделали так, чтобы вы поверили. Убедили, что на вас готовился напасть Шабир Шах.

– То есть, предупреждение Идриса, письмо Имтияза… все было подстроено?

– Идрис был искренен. Я не рассказывала ему о том, чем занимаюсь, но он о многом догадывался и догадывается. Молчит, потому что любит, но знаю – это ему не нравится. Он признался, что предупредил вас, и тогда мне пришлось кое-что придумать, чтобы ваша поездка в Пешавар не сорвалась. Тут гораздо проще организовать нападение, чем в столице. Я понятия не имела, как вы отреагировали на слова Идриса. Могли испугаться. Поэтому я решила заманить вас в ловушку. Конкретная информация о готовившемся теракте, а потом известие о том, что опасность устранена, должны были вас успокоить. Так и случилось. Имтияз отнес письмо, затем его убрали как ненужного свидетеля.

– И Шабир Шах…

– Шабир Шах ничего не замышлял против вас. Он и понятия не имел, что его использовали. И уже никогда этого не узнает. Мы с Файазом Амином действуем сообща, понимаешь? Мы с ним всю операцию разработали. Нападение состоится, осталось всего час-полтора. И осуществят его люди решительные и беспощадные. Поэтому я и попросила тебя о встрече. Чтобы уберечь. Ты хотел остаться со мной? Я даю тебе этот шанс.

– Но не такой ценой! – яростно запротестовал Шантарский. – У вас ничего не получится! Я не позволю. Ты допустила ошибку, рассказав мне.