Каролина

– Всё ради денег? – вяло предположила я.

Мэрг отмахнулась.

– Безусловно, даже не обсуждаем больше. Ты другое уясни раз и навсегда: не они используют тебя – ты используешь их. Пойдём, кое-что покажу.

Из последней комнаты доносились сбивчивые хриплые стоны. Мэрг посмотрела на желтоватый огонёк, мигающий в замочной скважине, затем – испытующе – на меня.

– Чутьё подсказывает, что я могу тебе доверять.

Она пожала плечами, беспечный жест спорил с глубокой складкой на её переносице.

– Мэрг…

Приложив палец к губам, она провернула ручку, и дверь скользнула в сторону.

На широкой кровати лежал мужчина, на первый взгляд тяжело больной: волосы взмокли от пота, полуоткрытые веки подрагивали. Он метался, точно сражался с простынёй, комкая её скрюченными пальцами. При каждом рваном вздохе его спина выгибалась, а из горла вырывался стон.

В постели мужчина был один, но воображение быстро дорисовало на картине недостающий силуэт, и к моим щекам хлынула волна жара.

Остальных обитателей спальни, похоже, ничего не смущало.

– Ты снова забыла запереть дверь на ключ? – спросила Мэрг с тихим укором. – В следующий раз сюда может войти кто-нибудь другой.

Дэзи виновато насупилась. Она с ногами забралась в кресло у окна и листала потрёпанную книгу, капая воском на страницы.

– Дэзи всё тебе расскажет. – Мэрг подтолкнула меня через порог и закрыла дверь. Мгновение спустя послышались её удаляющиеся шаги.

– Можешь запереть? Ключ там на полке лежит.

Я послушалась. Так бы и осталась неуверенно топтаться у порога, но Дэзи отложила свою книгу и уступила мне кресло – сама перебралась на угол постели, села, скрестив ноги, натянула нижнюю рубашку на колени и с любопытством уставилась на меня. Почему-то я представляла больший интерес, чем извивающийся в экстазе мужчина за её спиной. Впрочем, и я старалась на него не смотреть.

– Голубое платье мне больше нравилось, – заявила Дэзи, – это мрачное. Без рюшей, складок, все рёбра выпирают. Зато грудь – как будто даже есть, хм.

В этот момент мужчина на постели дёрнулся и издал особенно громкий, почти болезненный стон. Дэзи отвлеклась от рассматривания моих недостатков.

– Поэт, – она закатила глаза. – Такой чувствительный, эмоциональный… иногда я боюсь, что у него от оргазма сердце остановится. Представь, что бы с ним творилось, если бы всё происходило на самом деле.

– Вы не спите с клиентами?

– Очень редко. Если кто-нибудь понравится… погоди-ка.

Дэзи подползла к изголовью, склонилась над поэтом и прижалась губами к его шее.

– Для достоверности, – пояснила она, растерев ладонью появившуюся на коже красную отметину. Обыденность проделанных манипуляций поражала. – О чём мы говорили? Ах, да. Иногда всё по-настоящему. Мэрг этого не одобряет – не запрещает, но… Так недолго и влюбиться, говорит, а от любви проблемы одни. Вон, Солль совсем с ума сошла.

В горле у меня пересохло вполне по-настоящему.

– Они не знают? Ваши клиенты? – Я решилась внимательнее рассмотреть мужчину на постели. Он не извивался больше, не стонал. Тело обмякло, и грудь мерно вздымалась в глубоком дыхании спящего.

– Нет, конечно, это ведь обман! Узнает кто – мы все отправимся в Нуррингор, в лучшем случае ублажать тамошних охранников, в худшем… ну, ты сама знаешь.

Я знала. Все знали.

– Пока обошлось, – Дэзи постучала кулаком по деревянной спинке кровати. – Один местный колдун отвар нам готовит. Уж не знаю, что там внутри, ни цвета почти не имеет, ни запаха, только вязкий немного. Мы его гостям в вино подмешиваем.

Упомянутый гость всхрапнул и перевернулся на живот.

– Разве так просто перепутать сон с явью?

Дэзи хихикнула.

– Колдун знает своё дело. Я сама как-то его отвар попробовала, и, знаешь, Каролина, это была самая яркая ночь в моей жизни. У этих так же, потому они возвращаются снова и снова. В фантазиях каждый из них герой, искусный любовник, под каждым девушка извивается в неземном блаженстве. В фантазиях не бывает осечек, нет запретов, пропадает неловкость. К тому же, наслаждение они получают настоящее, хочешь посмотреть?

Дэзи потянулась к краю одеяла, но я быстро замотала головой.

– Не могу разобрать, отчего твой румянец, от смущения или облегчения. – Она спрыгнула с кровати, подбежала и, усевшись на подлокотник кресла, пытливо уставилась на меня сверху вниз. – Ты, что ли, из этих, из благочестивых?

– Если честно, не знаю, – призналась я. – Просто сегодня вечером я уже познакомилась с одним вашим клиентом, и после того, что ты рассказала, мне не так сильно хочется воткнуть вилку ему в горло.

Дэзи звонко расхохоталась и сообщила, что я забавная.

– Я?

– Ну да. А почему у тебя волосы короткие?

– Не знаю.

– А любовников у тебя много было?

– Не знаю.

– А… ты умеешь читать?

– Умею.

Её глаза засияли. Дэзи схватила со столика рядом книгу и разложила её у меня на коленях.

– Как звучит это слово? А что оно означает? – она ткнула пальцем на середину страницы.

– Шандриан, – прочитала я вслух. – Это редкая бабочка с чёрными крыльями. Говорят ещё, что это самый чёрный в мире цвет.