Каролинец

– Прежде чем предпринять такой серьезный шаг, вы обязаны получить полномочия у вашего Совета. Решит Совет вас поддержать – тогда я должен буду подчиниться. Но если этого не произойдет, я не приму на себя такую ответственность.

Остальные офицеры единодушно поддержали своего генерала, и Ратледж вынужден был смириться. Собственно, он не слишком рассчитывал их уговорить, зато ему удалось воздействовать на Совет, который на рассвете собрался в его доме. В сквернейшем расположении духа, сгорая от стыда, комендант Чарлстона писал под диктовку при свете утренней зари:

«Маневры Вашей армии свидетельствуют о намерении приступить к осаде города. Генерал Молтри хотел бы узнать, на каких условиях Вы согласны принять капитуляцию, если он склонится к таковой».

Молтри настоял на заключительном обороте, утверждая, что какие бы условия Превост ни выдвинул, вопрос о капитуляции все равно нужно будет обсуждать сызнова.

Солнце поднялось уже довольно высоко, когда майор Лэтимер, как главный адъютант Молтри, выехал за первую линию укреплений с белым флагом, который держал один из сопровождавших его кавалеристов, и тронулся в направлении британского лагеря.

Вдали, на юго-западе, наблюдалось скопление алых мундиров и блестело оружие армии неприятеля, уже начавшего погрузку на паром и плоты.

Лэтимер вернулся только к одиннадцати и, узнав, что генерал уехал домой дожидаться ответа британцев, сразу поскакал к нему. Каким-то образом среди защитников города уже успели распространиться слухи о миссии Лэтимера, и, когда майор со своим маленьким отрядом прибыл на Брод-стрит, он застал там настоящее столпотворение. Недалеко от дома люди окружили отряд плотным кольцом и забросали Лэтимера тревожными вопросами, на которые он не имел права отвечать, даже если бы был посвящен в содержание привезенного письма.

С трудом ему удалось пробиться сквозь толпу, которую составляли, в основном, солдаты и офицеры, смененные с позиций. Вместо того, чтобы воспользоваться передышкой для отдыха, они осадили забор вокруг штаб-квартиры командующего. Добравшись до тихой гавани за садовыми воротами и спешившись, Лэтимер поспешил на поиски Молтри, но тот, разбуженный шумом с улицы, уже встречал его в холле. Они вместе проследовали в библиотеку, и генерал распечатал письмо, написанное, как оказалось не генералом Превостом, а его братом – полковником, командующим авангардом. Молтри пробежал послание глазами. В нем заключалось следующее:

"Сэр,

Льщу себя надеждой, что наше мягкое обращение с жителями как Джорджии, так и Вашей провинции, побудит Вас принять настоящее предложение мира и покровительства, которое я делаю по приказу генерала Превоста. Осада и штурм города, если они начнутся, неизбежно закончатся его покорением, а бедствия и разрушения, на которые он тогда будет обречен, настолько очевидны и ужасны, что Вам, сэр, из гуманных побуждений следует сделать все, что в вашей власти, для предотвращения такого развития событий. Мы гарантируем, что с нашей стороны будет проявлено полное понимание и приняты все необходимые меры к недопущению беспорядков. Те же из горожан, кто не согласится принять это великодушное предложение мира и покровительства, будут считаться военнопленными, и судьбу их будут решать остальные жители колоний.

Для ответа Вам предоставляется четыре часа, по истечении которых Ваше молчание будет расценено как несомненный отказ.

Имею честь, сэр, быть всегда к Вашим услугам,

полковник Дж.М.Превост,

командующий передовым отрядом.

Писано близ переправы Эшли-Ферри".

– Неслыханная наглость! – прорычал Молтри, закончив чтение. – Черт бы побрал губернатора – дал ему возможность над нами поиздеваться! Безоговорочная капитуляция – вот чего они требуют, если выражаться яснее. Все, что мы выгадали, это четырехчасовое перемирие.

Он вручил письмо Гарри, и едва тот успел его прочесть, как прибыл Ратледж, которому не терпелось ознакомиться с ответом британцев.