Карпатская тайна

– Иди к детенышам, Станус. Иди! – сердито крикнула Аня. Тяжелая ночь давала о себе знать.

Станус повернулся и направился к младшей Корвески и Эверетту. Чарли сделал шаг вперед, но Найлз удержал его. Что бы ни случилось сейчас с Аней и Карлом, они с Эллешоу ничем не могли им помочь. Зверь оттолкнул цыганскую принцессу в сторону, а затем схватил Эверетта и поднял его в воздух – так, что ноги высокого американца болтались в трех футах над полом.

– Станус, нет! – закричала Корвески, и в этом момент уши зверя опустились, и он начал поднимать свою правую руку в воздух для решающего удара по усталому и измученному лицу капитана. Аня попыталась схватить правую ногу волка, чтобы отвлечь его внимание от Карла, но зверь проигнорировал ее.

– Станус, подойди, – донесся слабый голос из комнаты. – Станус, подойди ко мне!

Голиа замер. Его рука все еще была в воздухе и острые когти находились всего в футе от лица капитана, когда он поднял уши.

Комптон почувствовал, что понимает, что происходит. Зверь испугался, что мадам Корвески умерла, и именно поэтому разъярился. Это в сочетании с предательством, которое Станус видел в необходимости устанавливать связь с Карлом, разъярило его.

Теперь же вожак голиа отпустил Эверетта, повернулся и побежал в хижину. Через несколько мгновений он вышел из домика, где лежала накачанная лекарствами и измотанная цыганская королева, и посмотрел на двоих мужчин и Аню. Карл все еще был на земле, глядя на волка, внутри которого он находился совсем недавно. Зверь внезапно нагнулся и поднял Эверетта с пола, а затем поднес его к своей морде и несколько раз понюхал его. Затем он разжал пальцы, державшие Карла, и исчез так же, как и остальные голиа. В храме стало тихо, как в гробнице.

Найлз и Чарли подбежали к Карлу и Ане и помогли им подняться на ноги. Капитан был в шоке, а цыганка – в ярости.

– Голиа становится слишком трудно контролировать. Я никогда не видела, чтобы Станус и остальные так себя вели. Куда исчезают взрослые волки и почему, черт возьми, они такие грязные?! – спросила она себя вслух, а затем подошла к одной из разорванных веревок, подняла ее и внимательно осмотрела.

– Как ваша бабушка? – спросил Комптон, которому наконец удалось унять дрожь.

Аня посмотрела на него, а затем отбросила рваную веревку в сторону и помогла Карлу подняться на возвышение, где тот тяжело оперся о камень.

– Она умрет к полуночи, – ответила молодая женщина. – Она отдала свою жизнь за Миклу.

Дениза Гиллиам вышла из комнаты и упала на каменный пол, вытирая пот с лица и со лба. Она покачала головой и посмотрела на Аню.

– Она бы не была настолько слаба, если бы мы доставили ее в больницу. Черт, мы все еще можем спасти ее, если отправимся сейчас! – сказала врач, умоляюще глядя на младшую Корвески.

– Моя бабушка сделала свой выбор. Она будет жить, пока все это не закончится, а затем присоединится к Кале, Иисусу Навину и Моисею, – возразила Аня.

– Я не верю своим ушам, вы же образованная женщина! Мы можем спасти ее.

– Нет, доктор, не можем. События этой ночи были предсказаны еще во времена Иисуса Навина. Во времена Исхода. Мы либо переживем сегодняшнюю ночь, либо нас ждет то, что давно должно было случиться с голиа – вымирание. Жизнь моей бабушки гарантирует, что они выживут.

– Вы сошли с ума, – сказала Дениза, встав и повернувшись, чтобы проверить состояние своей умирающей пациентки. – И вы, директор Комптон, мыслите так же отстало, как иеддиты.

– Мы не имеем права вмешиваться, – начал объяснять директор, но остановился и опустил голову. – Сегодня ночью колено Иедды станет историей.

* * *

Станус выплеснул свой гнев, глубоко вонзив свои когти в каменную стену храма и запрыгнув с земли на двадцать футов вверх по стене. Он замешкался, пока его когти искали опору в пористой породе. Там где эти кинжалообразные когти фиолетового оттенка глубоко проникали в камень, появлялись небольшие струйки пара. Зверь оттолкнулся задними лапами, отколов несколько камешков от стены, и прыгнул еще на тридцать футов вверх, а затем его длинные, сильные пальцы рук и ног снова вонзились в стену. Он продолжал карабкаться таким образом, пока не запрыгнул на верхнюю галерею, где вокруг него столпились детеныши голиа. Но он раскидал и растолкал маленьких волков, встав на все четыре лапы после приземления.