Карпатские орлы

Чувство гуманности, бережного, уважительного отношения к людям, природе, ее красоте и богатствам наши воины проявляли в самых различных формах. Я видел, как красноармейцы помогали польским крестьянам восстанавливать мосты, ремонтировать школы, жилые дома, спасать лошадей на лугу, заминированном фашистами при отступлении. На польской территории, в лесу, красноармеец Назарбаев подобрал беспризорного ишака. Мы опросили жителей окрестных сел, разыскивали его хозяина. Никто не отозвался. Польские крестьяне подарили ишака Назарбаеву. С моего разрешения он принял его и ухаживал за ним с любовью. Однажды я зашел в медицинский пункт. Он располагался на юго-восточной окраине Живеца. Старший фельдшер медсанроты полка лейтенант медицинской службы Любовь Еськина, миловидная женщина лет 25, перевязывала раненого красноармейца. Пятерым бойцам она уже сделала перевязку. Медсанрота находилась в большом двухэтажном здании. Пункт медпомощи занимал весь первый этаж. Дверь самой большой комнаты выходила прямо на улицу. Немецкий снаряд разворотил западный угол дома. Когда я ступил на порог боковой комнаты, взору предстал ишак, мирно жевавший сено.

— Товарищ гвардии майор, — пояснил Базарбаев, — нам уже не на чем вывозить раненых. Сюда не подъедешь на машине, да и на лошадях тоже. А на ишаке… Мы только так и вывозим. В любое время дня и ночи.

С Базарбаевым вторично я встретился на узкой горной дороге. Его ишак тянул повозку с ранеными по направлению к медсанбату. Но медсанбат переместился в другой район, и Базарбаев искал его.

Наша дивизия по дорогам войны проходила со своим знаком, присвоенным ей, — красным треугольником, нарисованным на всех автомашинах, повозках и придорожных указателях, где она проходила. Красный треугольник дивизия оставляла и на фасадах зданий городов и сел, где располагалась после их освобождения. И вот Базарбаев искал красные треугольники, чтобы по ним определить местонахождение медсанбата. Разыскав медсанбат, он сдал дежурному врачу раненых и со своим любимцем — вездесущим и выносливым ишаком, повозкой и карабином возвратился в роту.

Разговорившись с Базарбаевым, я узнал, что он с детства любит животных. И вот здесь, на фронте, эта любовь проявилась с особой силой. Он берег ишака, укрывал его во время артобстрелов, делился с ним куском хлеба и сахара. И в этом тоже проявилась благородная черта его характера — гуманизм.

Прошли десятилетия с тех пор, а красный треугольник перед моим мысленным взором по-прежнему ярко сияет в словацких и польских городах и селах, лесах и горах, омытых кровью советских воинов-освободителей.

Красный треугольник… Разве можно забыть его? Нет, никогда! По нему, красному треугольнику, мы, гвардейцы-севастопольцы без труда узнавали друг друга на встречах ветеранов полка и дивизии. Одна из памятных встреч состоялась весной 1969 года в Севастополе. Тогда отмечалось 25-летие освобождения города от немецко-фашистских захватчиков. На торжество пригласили и нас, воинов-ветеранов 128-й гвардейской дивизии, в том числе и ветеранов 327-го Севастопольского ордена Богдана Хмельницкого горнострелкового полка. В конце праздника нам вручили памятный значок — красный треугольник, который булавкой мы прикололи к кителям на правой стороне груди. По этому значку мы быстро узнавали друг друга на севастопольской встрече.

Нити крепкой дружбы связывали наших фронтовиков-гвардейцев. У нас в полку, как я уже говорил, служили и девушки, женщины. Многие из них навсегда связали свою личную судьбу с нашими однополчанами. Расскажу о фронтовой дружбе Любови Лукьяновны Еськиной с начальником артиллерии полка майором Анатолием Васильевичем Румянцевым.

Однажды я застал Румянцева в полковом медицинском пункте. По долгу службы он проверял состояние карабинов у санитаров. Обнаружил ржавчину на некоторых карабинах. Стал сурово выговаривать Еськиной:

— Когда наведете порядок? Почему ваши подчиненные не чистят оружие?

О состоянии оружия в медпункте Румянцев доложил Шульге. Тот объявил Еськиной выговор. После этого инцидента Румянцев использовал любой повод, чтобы встретиться и объясниться с Еськиной. То на боль в груди пожалуется, то шутку подпустит.

Во время атаки Живец Стар один из красноармейцев доложил Румянцеву:

— Медиков окружают гитлеровцы.

— Люба там, раненые — надо выручать… — Румянцев без промедления с группой автоматчиков ринулся на юго-восточную окраину деревни, в крайнем домике которой располагался полковой пункт медпомощи. Добрались туда быстро. Автоматчики, оцепив дом, взяли его под охрану, а Румянцев пулей ворвался в комнату:

— Люба, быстро собирайся, иначе в плен попадешь.

Люба в это время пекла блины. Румянцеву ответила:

— Сколько помню себя в полку — ты меня разыгрываешь. На этот раз не проведешь. На, попробуй блинов…

И подала тарелку с блинами.

Румянцев мгновенно схватил тарелку, строго предупредил:

— Немедленно сворачивай медпункт. Гитлеровцы угрожают окружением, они приближаются…

Люба побледнела, поверила. Взглянув на Анатолия, она сердито сказала: