Карпатские орлы

Командир корпуса А. Я. Веденин сообщил нам, что со своего НП он внимательно следил за действиями нашего полка, атаковавшего Гуциско. Генерал выразил удовлетворение ходом боя, объявил личному составу благодарность.

Воспользовавшись паузой, я пошел в 4-ю роту. Она обедала. Повара приготовили вкусный, наваристый суп, гречневую кашу. Бойцы ели с аппетитом. Я сообщил им, что полк успешно вел бой и заслужил благодарность командира корпуса.

Короткий обеденный перерыв агитаторы использовали для того, чтобы рассказать о бойцах, отличившихся в атаке. Вместе с парторгом и комсоргом роты мы направили внимание коммунистов и комсомольцев на усиление работы с молодыми красноармейцами, в первую очередь с теми, кто проявил медлительность, вялость в атаке.

Отдыхать роте после обеда не пришлось. На улицах Гуциско рвались вражеские снаряды. Артиллерия противника сосредоточила огонь по восточной окраине села, пытаясь задержать продвижение наших подразделений. С командиром роты мы приняли меры предосторожности, чтобы не допустить лишних потерь. Используя средства маскировки, 4-я рота все ближе подходила к восточной окраине села Певель-Вельки. Сюда же двигалась 6-я рота. Когда они достигли намеченного рубежа, 2-й батальон начал готовиться к атаке, чтобы овладеть населенным пунктом Певель-Вельки. Успех атаки во многом зависел от инициативных действий 6-й стрелковой роты лейтенанта Турбина. Местность, где предстояло наступать, была благоприятной для нее — к речке тянулось несколько оврагов, заросших кустарником. Ночью по этим оврагам рота могла скрытно подобраться к Певель-Вельки для нанесения внезапного удара по западной окраине села. Встретившись с Турбиным, я обменялся с ним мнениями о том, как лучше подготовить ночную атаку. Турбин согласился, что необходимо использовать преимущества местности, чтобы обеспечить скрытность сосредоточения личного состава для атаки.

Наступление началось перед рассветом. Время от времени немецкая артиллерия обстреливала подступы к селу. Позже я узнал от Турбина, как развивались события на участке его роты. Пройдя примерно километр без потерь, рота вышла к юго-западной окраине Певель-Вельки. Наши бойцы пока не сделали ни одного выстрела. Рота дважды пересекла окопы вражеской обороны. Противника в них не оказалось. Бой шел на восточной окраине села. Значит, свои главные силы гитлеровцы оттянули оттуда.

Турбин ускорил продвижение роты. Но вдруг из дома, что стоял недалеко от юго-западной окраины деревни, выбежали три немецких солдата. Один из них что-то крикнул. Турбин выпустил по гитлеровцам длинную очередь из автомата и вбежал на крыльцо. В доме он застал немецкого офицера. Подоспел М. С. Князев. Он доложил, что из соседнего дома стреляет немецкий пулемет. Турбин, приказав пленному следовать за ним, вышел с Князевым на перекресток. Князев показал дом, из подвала которого вел огонь немецкий пулемет. К Турбину подбежал замполит батальона Лихолат.

— Вот вы где! — начал Лихолат. — Батальон прижат к земле, люди голов не могут поднять. Вражеский пулемет бьет прямо по дороге, а вы с пленным возитесь…

Князев заверил, что он с двумя бойцами расправится с немецким пулеметом. Турбин принял решение: отвлечь на свою роту огонь немцев и тем самым обеспечить продвижение батальона.

Когда 6-я рота начала перестрелку, Князев с двумя красноармейцами пополз к подвалу дома. Рядом со старшим сержантом полз Михаил Текза, молодой паренек, недавно прибывший в полк с пополнением из Закарпатья. Преодолев забор, Текза открыл калитку в сад, подал сигнал Князеву и его напарнику идти в калитку, а сам пополз к дому, приготовив гранату. Дальше все произошло молниеносно. Князев открыл калитку, вошел в сад. В это время Михаил Текза крикнул: «Берегись!», и тотчас же сухой треск автоматного выстрела и взрыв гранаты слились воедино. Впереди Князева встал во весь рост Михаил Текза. Встал на мгновение и сразу упал — рана была смертельная. Князев бросился к окну дома, метнул в подвал гранаты. С вражеским пулеметом и его расчетом было покончено.

Лейтенант Турбин в этом бою был ранен, чудом остался в живых. Узнал я об этом лишь через три десятилетия из письма Митрофана Сергеевича Князева, проживающего ныне в Ужгороде.

Уже дописывая эту книгу, я еще раз вернулся к весне 1945 года, к боям за польский город Живец, чтобы дополнить рассказ о мужественном лейтенанте коммунисте Турбине новыми подробностями, о которых сообщил мне верный друг Василия Михайловича гвардеец Князев. Вот что он написал:

«Юго-восточная окраина польского города Живеца. Большинство кирпичных зданий гитлеровцы приспособили здесь под огневые точки. 6-й роте лейтенанта Турбина приказано очистить эти здания от врага. Задача очень трудная. Гитлеровцы упорно сопротивляются. Немецкие офицеры, как мы узнали позже от пленных, жестоко карали отступавших и спаивали тех, кого посылали в бой. Упорный бой шел за каждый дом.