Карпинский

От такого рода «затруднений» их петроградские коллеги были избавлены, но от всего остального нет: «и глад и хлад» их терзали, и будет ли у родных возможность перевезти его в Сиверскую, когда придет его последний час, Александр Петрович не знал... И уж конечно, никак он не мог знать и даже представить себе, какими особыми обстоятельствами уготовано ему покоиться далеко от Сиверской и далеко от Петрограда...

И вот в это трудное время разрухи, голода и войны, время тяжелых душевных переживаний Александра Петровича и дум его о близкой смерти академия разворачивает блистательные научные деяния, разворачивает энергично, с дальним прицелом и неспешно, как это и было свойственно всегда президенту. Необходимо еще добавить, что весь пореволюционный период распространялись слухи, а иногда и официальные версии о реформе академии или полной ее ликвидации как ненужного пережитка отброшенной старины; слухи эти крайне нервировали «трех старцев» (темы этой мы коснемся ниже). Но ничто не останавливало академию...

Теперь у нее есть деньги, и немалые, таких она с начала войны не имела, и один за другим учреждаются институты, о создании которых она давно мечтала и проекты к созданию готовила заранее. В 1918 году возникают Физико-химический институт, Институт платины и благородных металлов, Радиевый институт. В записке ученых о будущих исследованиях этого последнего из перечисленных институтов прозорливо говорится:

«Постепенное изучение явлений радиоактивности приоткрыло в настоящее время несколько завесу, скрывавшую долгое время от взоров человечества те почти безграничные возможности, которые перед ним открываются в его постоянной борьбе с природой в случае целесообразного использования колоссальных запасов энергии, присущих атомам радия... Дело правильной постановки всестороннего изучения радия в России... дело большой государственной важности».

В бытность свою директором Геолкома Александр Петрович добился учреждения Почвенного комитета (читатель, вероятно, помнит!) ввиду особой важности почвенных исследований для России. Теперь при его содействии возникает почвенный отдел при КЕПСе — пройдет несколько лет, и он будет преобразован в Почвенный институт имени Докучаева.

КЕПС пополнился и другими новыми отделами: нерудных ископаемых, каменных строительных материалов, животноводства, оптотехники, исследования Севера. С русским Севером Карпинский как геолог и государственный деятель связывал большое будущее, об этом он говорил на заседании отдела 31 мая 1918 года: «На долю русского Севера и прежде всего Мурмана, остающегося теперь единственным выходом для внешней торговли и культурных сношений России с Западной Европой и Америкой, выпадает особенное значение... Мы должны обратить... внимание на изучение северного края с его неисчерпаемыми и все еще малоисследованными богатствами, и нам нужно возможно шире популяризировать знания о его жизненных и естественных ресурсах, дабы продуктивно их использовать, а следовательно, и поднять культуру и благосостояние всего отечества».

Как ученый он до конца жизни не перестанет интересоваться и по мере сил участвовать в исследовании Севера.

Два величайших деяния затевает академия в это время — ГОЭЛРО и КМА, оба настолько выходят за рамки жизнеописания одного человека и даже за рамки истории всей академии, что подробно останавливаться на них нет возможности. Без преувеличения можно сказать, что впервые в мировой практике исследования ставились с таким размахом, с привлечением огромного числа разных специалистов и разных организаций: это стало возможным в новых социальных условиях, чем академия незамедлительно и широко воспользовалась. То были коллективные, артельные, общие деяния; и с обоими тесно связано имя Ленина.

К работе в ГОЭЛРО было привлечено около 200 специалистов: академики, инженеры, знатоки различных областей народного хозяйства. Имена Г.О.Графтио, П.В.Винтера, В.Ф.Миткевича, М.А.Шателена ныне широко известны. Г.О.Графтио вспоминал, что о желании Владимира Ильича строить Волховскую ГЭС узнал в январе 1918 года. «Я с радостью сел за работу. Были извлечены давно забытые чертежи... Через неделю Владимир Ильич хотел поставить вопрос о Волховстрое на заседании Совнаркома». Графтио разработал проект Волховской станции еще в 1911 году, но тогда не смог осуществить.

Государственная комиссия по электрификации России была создана в феврале 1920 года; ее возглавил Г.М.Кржижановский. «Владимир Ильич, — вспоминал Глеб Максимилианович, — с самого начала проявлял большой интерес к работе Комиссии, давал советы, оказывал ей громадную помощь и поддержку. Он лично познакомился с членами Комиссии и имел точное представление о роли каждого в нашей сложной и ответственной работе. Программа деятельности Комиссии была разработана при непосредственном участии Ленина».