Карпов. Вера, Надежда, Любовь (СИ)

========== Часть 1 ==========

“Жарковато сегодня!” – Стас расстегнул джинсовку , вдохнул полной грудью, надвинул пониже на глаза козырёк бейсболки. Вольготней уселся , привалившись на спинку скамьи. Темные солнцезащитные очки закрывают половину лица. Чтобы не узнали…

Да, мозги тогда капитально перемкнуло! Кого было винить? Только себя…

Прошло четыре года со дня приговора. Месяц назад его выпустили из психушки после принудительного лечения. Да разве можно назвать это лечением?! Его кормили такими препаратами, что порой он забывал своё имя. Если бы он принимал всё, что ему было прописано - всё ещё лежал бы овощем на больничной койке. Мышцы ослабли, тело стало вялым, лицо оплывшим. Пустота была в глазах, в душе и в сердце. И лишь одна мысль пульсом билась в висок: выйти отсюда, во что бы то ни стало! И чем раньше, тем лучше.

Чтобы окончательно не поехала крыша, пришлось научиться мастерски симулировать приём лекарств. А после отбоя, когда свет вырубали, старательно приводил свой экстерьер в порядок, качая мышцы до десятого пота, до изнеможения. Постепенно вялость ушла, тело стало привычно подтянутым, налилось силой. Больничная пижама хорошо скрывала отличную спортивную форму. Появилась привычная ясность ума. Тяжелые лекарства постепенно отменили, стало гораздо легче. Безропотно подчиняясь всем требованиям тюремного режима, на четвёртом году его заключения в спецбольнице, снискал доверие светил местной психиатрии. Вердикт был: «Социально не опасен» . Вышел на свободу в одно прекрасное майское утро.

Свобода - вот она! Солнышко светит, лазурное небо, зелёная листва на деревьях колышется. Люди туда-сюда ходят. Все проходят мимо, со своими мыслями и заботами.

К матери не пошёл, расстроить побоялся. Да и будет ли рада? Итак, наверное, пальцами все тычут: «Мать убийцы!» А куда ещё идти? Свою трехкомнатную квартиру и любимую машину пришлось продать, чтобы возместить ущерб родственникам погибших от его руки людей. Оставалась двухкомнатная квартира, предусмотрительно записанная на имя доверенного человечка. Купил когда-то по случаю. Пришёл туда, квартира оказалась занятой – жили квартиранты. Причём, оформлено было всё официально. Оказалось, человечек тот уехал на два года на работу за границу. А чтоб квартира не пустовала, сдал внаём. Жильцов Карпов беспокоить не стал, лишь послал весточку знакомому, что желает вновь стать владельцем своей квартиры в ближайшем будущем. Сам отправился в другое место…

На Казанском вокзале была ячейка в камере хранения. Там лежал ключ от однокомнатной квартиры. Неплохая квартирка, в центре, отжатая за долги у незадачливого, проигравшегося коммерса. Там был тайник с деньгами. НЗ, на всякий случай. Взял из тайника небольшую сумму на предстоящие расходы. Затем направился в ближайший супермаркет. По дороге заглянул в секонд-хенд, прикупил себе неброскую дешёвенькую одежонку. Зашёл в один из дорогих магазинов, купил рубашку, галстук, хороший костюм, приличную обувь. Пока мотался по магазинам, с непривычки, устал. Обустроился кое-как на новом месте. С наступлением ночи упал на кровать, впервые уснул спокойным сном. На следующий день он пошёл оформить документы. Нужна была регистрация или прописка. Пришлось идти в ОВД, где проработал не один год.

«Пятницкий» холодно его встретил. За четыре года много людей сменилось. Зимина уже пару лет работала судьёй. Бывшие сослуживцы, кто работал при нём, узнавая, изумлённо таращились , в их взглядах он читал: «Его, что, уже выпустили?!» Он постарался быстрее закончить с формальностями, заплатил денежку для ускорения процесса, и ретировался оттуда. По дороге домой он никак не мог отделаться от ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Матёрый волк почувствовал за собой слежку. Страха он не чувствовал. Было немного неприятно.

Дома отмывшись, побрившись, надушившись своим любимым одеколоном, приодевшись, Карпов отправился в один из знакомых борделей. Организм требовал плотских утех.

Девушки сперва бросали на него настороженные взгляды: были наслышаны про его скандальные «подвиги», но, он щедро платил и обращался с ними «культурно-вежливо». Там он провёл немало времени…

Через два дня ему оформили прописку на новом месте, и он принялся искать работу. Но, увы! Куда бы ни пришёл, везде отказывали. Да ещё шушукались за спиной: « Это тот самый, что уйму народа расстрелял!»

Вечерело. Зачем он забрёл в парк? Сам не знал. Голова с похмелья болела жутко. Попил купленную по дороге минералку.

« И чего я вчера так нажрался – то? Психанул? Ну, да!»

Вчера в аптеке, где Стас стоял в очереди за лекарствами, одна пожилая женщина узнала его, вызвала полицию. Приехали двое незнакомых пепосов, проверили у него документы, отпустили. Женщина ещё долго возмущалась: «Расстреливать на месте таких уродов надо! Менты честь мундира берегут: отмазывают своих психушкой!» Карпов представил, сколько ещё раз придётся вот так предъявлять документы. На душе стало погано и тоскливо. После аптеки зашёл в магазин, купил бутылку водки, принёс домой и, в сердцах, всю выпил. Проспал почти сутки.