Карпухин

Когда потом ее ставят на пол, она вначале не плачет. Она только с ужасом смотрит на маму серыми, как у мамы, круглыми глазами, смотрит и как будто не узнает. Что-то страшно несправедливое произошло сейчас, и оттого, что Наташа не может понять этого, она начинает плакать.

Сидя в углу между шкафом и стеной, прижав к себе куклу, Наташа плачет изо всех сил, чтобы слышала мама на кухне. Ей жалко себя, и кукле жалко Наташу, и лицо у куклы мокрое от слез.

Между тем окно из синего становится черным, короткие сумерки быстро сгущаются, уже не различишь, где кровать, где стол, и только блестят стекла фотографий на стенах, отражая свет уличных фонарей. И теперь Наташа плачет оттого, что ей страшно одной, а мама все не идет из кухни. Она так и засыпает в слезах и во сне всхлипывает.

Во сне Наташа чувствует, как ее подымают и несут куда-то. Вздохнув, она просыпается.

— Спи, моя помощница маленькая, — говорит мама, и горячая рука с потрескавшимися от картошки, шершавыми пальцами гладит Наташу по лицу.

Наташе становится так тепло, так хорошо и ласково на душе, что она прижимает к щеке мамину руку и целует на ней набухшие, родные синие жилочки. И Наташа верит, что теперь всегда все будет хорошо.

1956 г.