Карра для Лаки (СИ)

Приказ младшего господина Тантит не имел права оспаривать. Очень скоро они облазили весь дом, понимая сколько шума создадут, пока будут тащить Бэя, поэтому убеждались, что дом наверняка пуст. Праздник, устроенный охраной, пришелся весьма кстати. Они тащили сыщика на своих плечах, постоянно оглядываясь и спеша покинуть особняк. Минут пятнадцать им пришлось потратить, чтобы осилить забор. Парни радовались, что он не настолько высокий, как у многих богачей. По городу они предпочли сделать крюк, петляя по безлюдным улочкам.

Ювен матерился в мыслях, абсолютно не понимая мотивов Акферда и не узнавая его. Бэя Норва можно было бросить на улице. Стало плохо человеку, замерз за ночь и всех делов. Даже Ленверского убийцу не обвинишь.

Лаки думал совершенно о другом. Он тоже не понимал себя, потому что чувствовал легкую радость, какую ощущаешь от победы. Да, он только что убил, но в тот же момент сохранил жизнь достойному человеку. Упущенные выгоды совсем не раздражали. Акферд представлял, как облегченно будет вздыхать черноглазая Агнети, обнаружив бессознательного, но живого отца на пороге. Сейчас даже Карра не представлялась так ярко, как счастливая семья Норв. Но, если бы Скойлок знала и смотрела благодарно... Об этом думать Лаки было неприятно. «Отвратительно» — слишком въелось в его память. Карра и Ринет настолько различны.

Глава 22. Смертоносные силки

Агнети не появлялась в институте уже неделю. Ее отец умудрился сильно заболеть, а оценки позволяли взять длительный отгул, чем она в первый же день воспользовалась. Поэтому на практике мне приходилось справляться в одиночку. Занятия с Лаки не прошли для меня безрезультатно, но после того, как я лишилась его общества, не спешила осваивать учебный материл самостоятельно. А если быть совсем честной, то я вовсе ни к чему не стремилась.

Никогда еще и ни перед кем я не была так слаба. Вздрагивала, когда слышала его имя. Боялась до слабости в теле, когда шла на общие лекции. Его присутствие рядом изматывало меня. Я никогда не думала, что влюбленность может быть настолько губительной. Все краски мира давно стерлись в единую серость. Моя гордость давно сошла на нет, и я вновь готова была простить Лаки. Мне с трудом удавалось удерживать себя, чтобы не смотреть в его сторону. Я понимала, что, получив малейший повод, Акферд, как последняя сволочь, воспользуется им, а мне не удастся противостоять. Когда он отвечал на лекциях, я сглатывала ком и сдерживала слезы. Моя подушка все же познакомилась с противной жидкостью, а я хорошо изучила ее вкус и почти привыкла к нему.

По окончанию занятий профессор сделал мне замечание, что я справилась с заданием только на треть. Для Скойлок все это не имело значения. В гардеробе накинула пальто и отправилась в общежитие. На третьем этаже свернула с лестницы, решив заглянуть к Ялси. В одиночестве мне приходилось труднее справляться с ноющем сердцем. Мимо прошла компания четверокурсников, оглядывая меня заинтересованными взглядами. Я забыла, что такое влюбляться раз за разом, и сейчас многое отдала бы, чтобы вспомнить. На дверной ручке я обнаружила прицепленную за ниточку записку:

«Оккер снова довел Мухомора. Только профессор не просто краснел пятнами, а всех разогнал. Придурок, наверное, ничего не выучил, поэтому просто сорвал нам контрольную.

Я ушла к Агнети. Как закончатся занятия, приходи»

Улыбнулась, срывая записку, и направилась к себе. Сверлить по пути дверь четыреста семнадцатой комнаты стало для меня обычным явлением. При всем желании я не справлялась с собой — затаив дыхание каждый раз ждала, что Лаки появится на пороге. Я не знала, чего хотела бы дальше. Если бы он действительно вышел... Если бы он объяснил свою ложь, простила бы я его? Определенно, да. Смогла бы доверять снова? Не успела бы, даже если бы постаралась. В конце месяца меда он вернется к невесте и забудет про меня. Больно осознавать, что Лаки всего лишь пользовался моей ненормальностью, балуя целительскую гордость. Однако я ничуть не лучше. Просто я с самого начала не скрывалась под лживыми словами.

Как часто наши тайные желания исполняются? Редко. Как часто мы боимся результатов их исполнений? Никогда. Именно так я думала до этого мгновения. Дверь распахнулась и оттуда вышел улыбающийся Лаки. Мне надо было идти дальше, но меня сковал страх, и я остановилась, не имея сил отвести взгляд. Дыхание сбилось, а сердце заныло. Его улыбка сходила, и он поспешно отвел взгляд от меня. Наш дворник вышел из комнаты, проговаривая:

— Вот благодарствую, сынок! Хоть пару монет прими, — протягивал он холщовый кошель Акферду.

— Не надо. Зря тянули столько, — улыбался целитель, накрывая ладонью руку мужчины. — Говорил ведь, чтобы приходили после каникул.