Карт бланш во второй жизни (СИ)

- Почему? – я пожала плечами. Ну не объяснять же ему, что счастливое детство у меня уже было. А у девочек из приюта нет. Да и изображать наивную незабудку в приемной семье я не смогу.

- Ты изменилась.

-Сильно?

- Как будто другой человек. Ни одной слезинки после лечебницы. Ни одной жалобы, каприза.

- Не рад? – посмотрела на мальчика, он опустил взгляд.

- Рад. Такой ты мне больше нравишься.

- Слушай, у меня некоторые проблемы с памятью. Напомни, как тебя зовут?

-Пьер. Правда, что-то не помнишь?

- Да, нифи… ничего не помню до лечебницы.

- Если нужна будет помощь – обращайся.

- Ага.

В течении нескольких месяцев мы сдружились так, что оторвать нас друг от друга можно было только перерезав пуповину, которая незримо оплетала наши тела.

В этот период меня несколько раз выводили к потенциальным приемным родителям. Но они быстро отказывались от идеи меня удочерить. Монахини недоумевали каждый раз, когда меня выводили и ставили перед ними со словами: - Заберите вашу девочку! – я, радостно улыбалась, чем вводила их еще в больший ступор.

В конечном итоге, они решили, что на мне либо проклятье, либо сглаз. Приняв эту мысль за догму, меня стали жалеть и всячески опекать. Более того, они стали рассказывать обо мне по ближайшим деревням и селам. В монастырь потянулись неравнодушные и сочувствующие граждане. Кто-то нес сладости, кто-то одежду, кто-то игрушки. Будь я постарше, извлекла бы из этого прибыль, перенаправив все это излишество на черный рынок с возможностью закупить позже нормальные кровати и мясо.

К моему несчастью, воспринимать меня серьезно никто и не собирался. Основную роль в этом играла моя ванильная внешность, но, здесь уж что есть, то есть. Желающих погладить меня по голове и пожалеть было - хоть аттракцион устраивай. После нескольких недель глажки поняла, что такими темпами сотрусь до лысины. А сверкающий череп совсем не украшает девушку. Пришлось драться и кусаться. Это тоже списали на последствия проклятья-сглаза. Но мой имидж меня особо не волновал, лишь бы отстали.

Когда уехал Пьер, друзей у меня не осталось. Нет, я к девочкам относилась хорошо. Но разница в возрасте и мировоззрении сделали свое. Меня тяготили их разговоры, им были скучны мои. Поддерживали хрупкий нейтралитет мои подарки. Я отдавала почти все, что мне передавали жалостливые граждане. Оставляла себе только немного конфет, в надежде набрать хоть немного массу. За это, за глаза, меня называли блаженной. Усиливая флер несчастной сиротки и притягивая ко мне все больше и больше страждущих совершить доброе дело и пожалеть убогую. В купе с внешностью эффект был с ног сшибающий.

Я с наслаждением училась. Перечитала всю библиотеку при монастыре. Стала лучшей по успеваемости в приюте. Поведения это, конечно, не касалось. Фактически, у меня была холодная война с несколькими монахинями. Весь приют с замиранием сердца следил, что случится раньше. Или меня все же отравят, или я доведу их до лечебницы, где держат психически нездоровых людей.

В свое оправдание могу сказать, что сложно уважать человека и выполнять его требования только потому, что он старше,. Это совсем не делает его умнее или добрее тебя. А если он еще и самоутверждается за твой счет? Нет, нет, и нет. Слепое подчинение не для меня. О чем я благополучно и заявила этим матронам при первой попытке заставить меня мести двор руками во дворе. На что мне, практически дословно, ответили: - Закрой рот и слушай сюда. – рот закрыла, слушать, на всякий случай не стала. Вдруг, здесь идиотизм заразен?

Так и протянула до своего совершеннолетия, будь оно неладно. А ведь ничто не предвещало беды…

Прощай приют

Фактически, год совершеннолетия совпадал с последним годом обучения в приюте.И там можно было выбрать два пути: принять постриг и ждать, куда тебя отправит церковь, либо получить небольшую сумму на руки и отправится куда глаза глядят. Ну, первый вариант вообще не по мне. Тем более с моими «связями» и рекомендации. Я, как минимум, буду втирать догмы пингвинам на крайнем севере. Поэтому второй вариант. И никак иначе.

Тем более, что выпускалась ни я одна, поди не дадим друг другу пропасть. Решили разбиться группами, чтобы снимать одну комнату на несколько человек и сразу искать место службы. Первое время, конечно, нас ждет самая грязная и низкооплачиваемая работа. Но и Москва не сразу строилась. Как-то пристроимся.

День рождения у меня почти совпадал с окончанием учебы. В приют должна была приехать настоятельница нескольких монастырей и учреждений при них. Мировая тетка, кстати. Каждый раз, когда они приезжала, меня таскали к ней на ковер. Перечисляли и описывали все мои «преступления» в надежде оставить меня на хлебе и воде, а лучше коленями на горохе.

Матушка спокойно выслушивала монахинь, хмурила брови, качала головой, а потом просила оставить нас одних. Как только дверь закрывалась, она доставала хлеб с мясом, чай и садила меня кушать. Тихо сидела рядом и гладила по голове. Как только я заканчивала кушать, меня отпускали.