#Карта Иоко

Наконец, выпив третью кружку чая, я не выдержала тягостного молчания, подошла к Иоко и села на край топчана.

– Что теперь будем делать? Ждать утра?

Это были глупые вопросы, но больше ничего в голову не приходило.

Иоко открыл глаза.

– Конечно, – устало ответил он, – утра, а потом новой ночи. И тогда двинемся дальше.

Глаза его мне показались слишком красными, будто он не спал несколько дней подряд.

– Ты в порядке? – спросила я.

– Голова болит. Такое ощущение, будто я лбом пробивал стены.

Я потрогала его лоб и удивилась, какой он горячий.

– Это называется температура. Ты, видимо, заболел, – тихо проговорила я, – тебе надо выпить чаю. Давай принесу. Надо много пить, и еще надо бы принять таблетку от головной боли. У меня есть, я брала с собой.

От головной боли у меня были таблетки цитрамона, которыми снабдил меня Шкаф Желаний. Уж не знаю, чем лечили головную боль в Мире Синих Трав, а у нас всегда помогали таблетки.

Зажужжали молнии рюкзака, зашуршал серебристый блистер с таблетками, когда я разрывала его, доставая лекарство. Хант тут же появился в дверях и от любопытства вывалил свой длинный язык. Мой рюкзак привлекал его со страшной силой, и если бы не загадочные молнии, которых призраки побаивались, он наверняка исследовал бы все его содержимое.

– Надо положить таблетку в рот и проглотить. И запить чаем, – объяснила я.

– Что это такое? – Иоко нахмурился, поднялся, недоверчиво повертел таблетку в руках.

– Достижение цивилизации. Волшебная магическая штучка, – с усмешкой ответила я. – Унимает головную боль. В нашем мире работает отлично. Возможно, и тут сработает. Давай, пей!

– Уверена? – Иоко хмуро посмотрел на меня и прикрыл глаза.

Видимо, ему было больно даже смотреть.

Возможно, в этой ситуации стоило бы дать ему сразу две таблетки. Но начнем с одной, а там посмотрим.

– Уверена. Пей.

Иоко, морщась, проглотил цитрамон, выпил чаю и лег на топчан.

Потом заговорил тихо и медленно.

– Залхию я вспомнил. А потом и Распорядителя Оиса. Он отвечал за доставку новых наложниц для отца. Разыскивал их по отдаленным уголкам мира. Самых красивых отец брал в жены, и они рождали ему детей. Я был старшим сыном, первенцем, наследником. Мать моя умерла, едва успев дать мне жизнь, это я тоже вспомнил.

Иоко прикрыл глаза, сжал губы и помолчал. Потом снова заговорил.

– Каждый отрезок жизни, что удается вспомнить, словно гвоздь, заколачиваемый в мозг. Никогда не думал, что это будет так больно. Пока что не действует твое волшебство.

– Тебе надо постараться уснуть.

– И тогда все будет напрасно. Я не смогу вспомнить остальное. Так ведь, Со?

– А разве ты не все вспомнил?

– Воспоминания – как ожоги. Каждый отрезок, каждая новая частичка, что удается добыть для себя, приносит мучения. Видно, моя прошлая жизнь не была доброй и хорошей. Я был Чародеем из рода Чародеев. Вороний род, по линии матери. Отец взял ее в жены, и она была его второй женой. Но мальчика родила именно она, первого сына, наследника и гордость рода Сиан Иннади.

Иоко говорил это неторопливо, с закрытыми глазами, и мне казалось, он рассказывает о прошлом для самого себя, облекая воспоминания в слова, как бы запечатлевая то, что удалось вспомнить.

– Не могу больше. Очень болит голова, – устало вздохнул он.

Я снова дотронулась до его лба и ужаснулась. Он был очень горячим, просто пылал. Наверняка, если бы можно было поставить Иоко градусник, температура перевалила бы за 39. Жар надо было сбить, поэтому я снова взялась за рюкзак и заставила Иоко выпить таблетку парацетамола.

– Еще одно волшебство? – с вымученной улыбкой спросил он, запивая лекарство.

– Да. Считай это еще одним волшебством.

Иоко улегся на спину, а я накрыла его своим одеялом, убрала со стола, вымыла посуду и решила, что сейчас самое время почитать нашу таинственную книгу.

3

Усевшись за стол, я раскрыла тетрадь в кожаном перплете и перевернула страницы. Лука уселся рядом и поторопил.

– Давай! Мы остановились… Знаешь где? На восьмой странице.

– Подожди. А ты помнишь, что прочли до этого? Что память – это часть души. И если теряешь ее, то уже не можешь оставаться прежним – настоящим.

– Так и есть, – тихо подтвердила Эви. Она тоже сидела за столом, только в отдалении, на самом конце скамьи. – Без памяти нет души.

– А если к Иоко вернется память? Тогда он обретет себя настоящего, верно? – закончила я свою мысль.

– Кто его знает, каким он был настоящим! – заметил Хант, забираясь в окно и нещадно дергая занавеску.

– Появился, мерзкая рожа! – усмехнулся Лука.

– Сам ты рожа! – Хант улыбнулся, понимая, что это шутка.

– Но мы однозначно что-то меняем в Безвременье, когда возвращаем Проводнику память. Мы нарушаем правила Хозяина, – сказала я.

– Мы разрушаем его проклятие. Ведь беспамятство – это проклятие Чародеев-хранителей, – тихо проговорил со своего топчана Иоко.

– Ты не разговаривай, а спи! – велела я ему.

Иоко ничего не ответил.

– Давай читать, чего тянуть время, – предложил Хант и нетерпеливо стукнул хвостом.

– Ладно, давай читать.