Карта хаоса

Она слабо улыбнулась, как, верно, улыбается человек, вспоминая сказки, пугавшие его в детстве. Клейтон увидел совсем близко глаза графини и обнаружил, что они не совсем черные – тонкое золотое кольцо окружало каждый зрачок и делало его похожим на крохотное солнце в час затмения.

– Все, что вы сказали, правда, – услышал он ее голос, и губы графини почти коснулись его губ. – Да, я играла вами. Любой своей улыбкой старалась смутить ваш разум, но… В конце концов и сама влюбилась.

– Я не верю вам, – процедил Клейтон сквозь зубы.

По выражению лица графини можно было подумать, что она услышала забавную шутку.

– Знаете, за что вы полюбили меня, Клейтон? Исключительно за то, что никак не могли понять, за то, что я оставалась загадкой для вашего ума. Это терзает вас, смущает, лишает сна и аппетита. Вы хотите проникнуть в мою тайну, а ведь это самая глубокая форма овладения другим существом. И я тоже – впервые в жизни – почувствовала что-то похожее. – Дыхание Валери сделалась прерывистым. – Да, едва увидев вас, я ощутила неодолимую потребность понять, что таится за вашим взглядом… Я полюбила вас, Клейтон, хотите – верьте, хотите – нет. Я сопротивлялась этому чувству, но оно с каждой минутой только крепло. Такое чудовище, как я, не может позволить себе роскошь полюбить кого-то. Однако я не желаю и дальше противиться любви. Нет. Даже мне нельзя отказать в праве хотя бы раз в жизни испытать ее. Забудем на эту ночь наши роли, агент Клейтон! Ведь сейчас мы оба знаем, чего хотим. Обещаю вам, завтра утром мы снова станем самими собой, вы – агентом Скотленд-Ярда, я – вашей пленницей. Но до утра еще далеко…

Пока она говорила, Клейтон чувствовал на своем лице ее обжигающее дыхание, чувствовал нежный лесной запах ее волос, неистовое биение пульса на тонком запястье, которое он продолжал сжимать. И только потому, наверное, что у него не было сейчас другого способа удержать графиню, он сжал запястье еще сильнее. Ему хотелось причинить ей боль, ощутить, как ломаются хрупкие косточки. Графиня застонала. Но тут же ее жаркие губы скользнули по щеке Клейтона – к его губам.

– Я хочу узнать, что такое любовь, только и всего, прежде чем наступит рассвет и все это кончится… – прошептала она, и их губы встретились.

Клейтон медленно, почти бессознательно разжал пальцы и отпустил запястье графини – так ветка внезапно роняет фрукт, который оберегала в течение нескольких месяцев. И на какое-то время рука самого агента сиротливо и беспомощно повисла в воздухе – пока Валери не обняла его. И тогда, после секундного замешательства, Клейтон схватил ее за талию с такой жадностью, какой никогда не предполагал в себе. Он почувствовал внутри неведомое ему прежде мощное пламя, оно горячим потоком неслось по венам, испепеляло волю и выжигало разум. И казалось, тело его вот-вот взорвется как бочка с порохом. Отчаянно желая погасить это пламя, он прижал Валери к себе, будто хотел одолеть границу плоти и дерзко вторгнуться в мягкую глину ее души. Клейтон сознавал, что хочет овладеть Валери, утолить внезапно вспыхнувшую жажду. Графиня прервала поцелуй, и теперь ее зубки оставляли следы на его шее. Он утратил способность мыслить трезво и оторвал от себя Валери, чтобы швырнуть прямо на ковер и грубо насытить свою страсть. Но тут их глаза встретились. Ее взгляд был совсем не таким, как ожидал Клейтон. В ее глазах пылал холодный и суровый огонь, никак не соответствующий нежной податливости тела.

– И все же я не позволю вам отдать меня в руки властей, – услышал он ее голос, словно шедший откуда-то издалека. – Лучшее из творений Армана де Бомпар не должно окончить свои дни в грязной клетке. Но и убить вас я не могу, потому что люблю, как никогда в жизни никого не любила. А значит, у меня нет выбора… Простите.

Клейтон среагировал мгновенно, но все же не успел уклониться от удара. Правда, каминные щипцы, которыми вооружилась Валери, пока длился их поцелуй, ударили его по голове не так сильно, как она рассчитывала. Оглушенный, Клейтон попытался ухватиться за нее, чтобы не упасть, но лишь скользнул рукой по бедру графини, потом рухнул на колени, а потом очень медленно и с каким-то нелепым наслаждением растянулся на ковре, где за несколько секунд до того хотел овладеть ею.

III

К счастью, коварный удар не лишил Клейтона сознания, поэтому, лежа на полу, он услышал быстрые шаги Валери де Бомпар, покидавшей зал, а затем стук ее каблучков в холле. И тотчас воображение нарисовало ему следующую картину: вот она, подобрав рукой край юбки, спускается с крыльца, вот бежит к лесу, который начинается прямо за воротами замка… Если он не пустится в погоню немедленно, настичь беглянку не удастся. Собрав все силы, агент оперся ладонями о пол и стал подниматься. Голова у него так кружилась, что пришлось еще несколько секунд простоять на четвереньках, сильно наклонившись вперед, словно он молился неведомому древнему идолу. Наконец Клейтон сумел встать на ноги и, хватаясь за мебель, вышел в холл.