Карта моей души

Как только погас свет и в квартире воцарилась тишина, я задумалась о прошедшем дне. В нем не было ничего необычного, ничего страшного, или, наоборот, прекрасного, но я так хорошо себя не чувствовала очень давно. Я как будто оказалась в семье. Нахмурившись, я задумалась о родителях. Мне никогда не приходило в голову сообщить им о себе, это казалось опасным. Я не знала, как они живут, чем занимаются, ничего не знала. Когда-то мама меня прокляла, но кто знает, ее сердце могло оттаять за эти годы, тем более, если она считала меня погибшей. Судя по всему, эта версия имела распространение среди тех, кто меня знал. Папа ко мне всегда хорошо относился, так что точно обрадовался бы встрече. Что я им скажу, когда они спросят о моей жизни? Перед глазами пронеслись первые пять лет в том городке. Об этом лучше никому вообще не рассказывать. Про лес? Про то, что я стала проводником? Так я никого не водила кроме этого раза, который сразу стал для меня роковым. Чего я добилась, даже не в плане какой-то деятельности, а в плане человеческом? Каким я стала человеком, вот первое, о чем спросит мама, и что я ей скажу? Никчемное создание, всего боящееся, эгоистичное и порочное. Да уж, к этой встрече придется подготовиться.

Я уснула и всю ночь спала без снов, что посчитала большой удачей. Утром, приняв душ, сварганила завтрак, пока Леха не проснулся. Он выполз сонный, увидев меня за готовкой, усмехнулся и ушел в ванную. Вернувшись, уселся за стол, а я стала раскладывать завтрак по тарелкам.

– Хорошо выглядишь, – заметил он, получая свою порцию. Волосы я собрала на макушке в небрежный хвост, чтобы они не мешались, надела легкое платье с широким вырезом, так что держалось оно почти на кончиках плеч.

– Спасибо, – улыбнулась я ему, он принялся есть, поглядывая на меня с насмешкой.

– Что? – спросила я.

– Все происходящее попахивает семейной идиллией.

– Тебя от этого тошнит?

Он пожал плечами.

– Боюсь привыкнуть.

– Не успеешь. Мы продолжаем сидеть в осаде?

– Если сегодня ничего не произойдет, завтра попробуем вызвать его на провокацию.

– Я думала, наша беспечность и есть провокация.

– Если не поведется, вечером придумаю что-нибудь еще. Сегодня у тебя есть желание куда-то пойти?

Я пожала плечами.

– Ты же у нас босс, – напомнила ему.

– Мне все лениво. Предлагаю прогуляться в парке.

– Хорошо.

Мы попали на выходной день, в парке было полно народу. Пошли мы пешком, располагался он всего через несколько домов. Начало свое брал от площади Победы, где стоял памятник погибшим солдатам и церковь. С площади можно было пойти по дорожке в парк, где были аттракционы, детские площадки и, собственно, деревья, или спуститься за памятником по лестнице к небольшому озеру. Говорят, когда-то оно доходило до самой церкви, но постепенно мельчало, и теперь представляло собой, скорее, жалкое подобие озера. С другой его стороны раскинулся новый жилой квартал, пестрящий высотками. Восемь лет назад даже намека на него не было. Леха купил мне сахарную вату, и мы не спеша пошли по дорожке среди людей. Разговаривать было не о чем, я глазела по сторонам, поедая вату и делясь с Лехой. Мы покатались на аттракционах, после спустились к озеру и присели на бревно недалеко от дорожки.

– Все изменилось, – сказала я, оглядывая пейзаж. Леха вздернул бровь, но ничего не сказал. Закурил.

– Ты изменилась, – заговорил, наконец, – даже если бы город не отстроился, для тебя все равно все было бы иначе.

Тут у него зазвонил телефон. Увидев звонившего, Леха нахмурился, но ответил.

– Слушаю, – собеседник что-то начал говорить, Леха поморщился. – Я бы хотел как-то избежать… Хорошо, я заеду, но ненадолго. Давай.

– Кто звонил?

– По работе. Мне надо часам к шести смотаться на одно мероприятие. Просто засветиться, торчать там необязательно.

– А зачем это?

– Отдать дань уважения для скрепления союза. Ты можешь поехать со мной.

– Я тебе не помешаю?

Он реально задумался, возведя глаза к небу, видимо, прикидывал, что за люди там будут. Покачав головой, все-таки сказал:

– Думаю, нормально.

– Я могу тебя в машине подождать.

– Это уже перебор. Пошли в магазин, нужно тебя приодеть, там дресс-код.

Вот так в шесть часов вечера мы с Лехой оказались возле шикарного ресторана. Он выглядел отлично, одетый в брюки и белую рубашку. На мне было облегающее вечернее черное платье на тонких бретельках, чуть выше колена с вырезом на бедре. Волосы я распустила.

Мы прошли в ресторан, нас встретили благосклонно, более того, Лехе все радовались, подходили к нему здороваться, на меня смотрели с интересом. Я делала невозмутимое лицо и держалась независимо.

– Когда ты так себя ведешь, – шепнул мне Леха, – то похожа на стерву.

– Это хорошо или плохо?

– В данном случае это заводит всех мужиков без исключения.

– Вижу, тебя это радует.

– Я самолюбив.

В какой-то момент к нам подскочил парень лет тридцати, радостно поздоровавшись с Лехой, заявил:

– Твоя девушка произвела фурор. Позвольте, – он приложился к моей ручке и снова повернулся к Лехе, – хотя поступок самонадеянный. Здесь Вика.

Леха отмахнулся, парень ретировался, а я сразу спросила:

– Кто такая Вика?