Карта монаха

Фетисов бросил взгляд на Буша и улыбнулся. Снял свои толстые очки и, к величайшему изумлению Поля, сорвал с головы шапку неестественно-черных волос, открыв строгую военную стрижку. Его внешность кардинально изменилась: голова Фетисова теперь походила на кусок гранита, покрытый серебристым ежиком. Буш уже почти ждал, что тот вынет из «больного» глаза фальшивую линзу с молочным стеклом, но этот дефект оказался натуральным.

Фетисов опустил стекло. Поведение солдат изменилось: на смену агрессивности и превосходству пришли покорность и страх. Все двадцать встали по стойке «смирно» и отдали честь. Старший из них заговорил по-русски, быстро и сбивчиво.

И к удивлению Буша, Николай ответил ему. Это выглядело так, словно они давно друг друга знают.

— Ты разыгрываешь меня? — произнес Буш.

Вместо ответа Николай повернулся к нему.

— Генерал или полковник?

Николай улыбнулся.

— Генерал. — Поднял боковое стекло и нажал на газ.

Взвизгнули шины. Набирая скорость, внедорожник выехал из гаража.

В машине с заведенным двигателем Майкл сидел, крепко держась за руль, готовый в любой момент сорваться с места и устремиться в погоню за «скорой», которая вот-вот должна была появиться из ворот. Выхлопные газы от старого ЗИЛа медленно рассеивались в воздухе; хорошо, что Мартин так оперативно увел Сьюзен. Майкл был рад присутствию этого человека, он был изобретателен и на первое место ставил интересы Сьюзен.

Его размышления были прерваны: тяжелые деревянные ворота начали раскрываться, медленно, словно делали вдох, а затем, без всякого предупреждения, из них на всех парах вылетела «скорая».

Выжав педаль газа, Майкл погнался за ней. «Скорая», со своей красно-синей мигалкой и воющей сиреной, клином рассекала гущу машин, виляла между автомобилями, выезжала на обочину и вновь соскакивала на проезжую часть. Майкл держался на расстоянии двух машин от объекта преследования. Когда «скорая» сворачивала в сторону, он тоже сворачивал, когда та притормаживала, он повторял маневр — впрочем, лишь для того, чтобы тут же нажать на газ. Средняя скорость погони уже составляла восемьдесят миль в час. Майкла удивляло, что «скорая» шла без сопровождения, призванного остановить нежеланных преследователей вроде него. Но из этого вовсе не следует, что сопротивления не будет; Майкл был настороже, в любую минуту ожидая града пуль из «скорой».

Кто-то обскакал Буша и Николая; Майкл понятия не имел, кому могло понадобиться проникать в Кремль за Женевьевой. В мыслях у него царила полная неразбериха; задаваясь вопросом, кому еще нужно было ее выкрадывать, он не находил ответа: это мог быть кто угодно. Но разве его чувства идут в какое-нибудь сравнение с ее? В момент, когда вместо спасения последовало новое похищение, она наверняка оказалась на грани полного нервного срыва.

Майкл поглядывал в зеркало заднего вида — не потому, что ожидал погони из Кремля, и не из страха перед милицией. Его удивляло, что Буш и Фетисов до сих пор не присоединились к погоне.

Майкл радовался, что отправил Сьюзен с Мартином. Он уже достаточно подвергал ее риску. И при всем своем нежелании в этом признаваться, он уже начал испытывать к ней симпатию. Как она порой ни раздражала его, все же в этой девушке было что-то притягательное. Теперь Майкл увидел Сьюзен в ином свете. Поначалу она показалась ему суровой и настороженной, недоступной; но оказалось, что в глубине души она нежная и уязвимая. При мысли о ней сердце у него замирало. Хорошо бы, если удастся пройти через все испытания и уцелеть, увидеться с ней опять, в более спокойной обстановке.

Однако в этот момент, несясь по незнакомым улицам неизвестно куда, он был рад, что ее нет рядом. Своим присутствием она отвлекала его, сейчас же приходилось думать о деле, а не о ее прекрасных глазах. Необходимо, чтобы его решения не оспаривались, а сам он сохранял концентрацию.

Майкл не отставал от «скорой», которая ехала теперь по Пилоновской. Вдруг машина резко свернула на Магорский [10]проспект. Еще крепче вцепившись в руль, Майкл последовал за ней. Надо полагать, водитель «скорой» уже понял, что его преследуют, однако не похоже было, чтобы он намеревался предпринимать какие-то меры, чтобы сбросить хвост, остановить Майкла.

Начинался утренний час пик, на дорогах образовались пробки. Майкл был этому рад, поскольку в результате скорость погони несколько уменьшилась. Прошло еще две минуты, а от Буша и Николая по-прежнему не было никаких известий. Он взывал к высшим силам, чтобы причиной их молчания было не то, что их схватили в Кремле; наказание будет быстрым и предсказуемым: смерть. Внезапно на Майкла накатило чувство вины. В результате его решения действовать одновременно «на двух фронтах» Буш с Фетисовым были вынуждены взяться задело, к которому не были готовы. Он совершил ошибку, а они теперь за нее расплачиваются. Надо было отправиться одному, сначала спасти Женевьеву, а позже вернуться за шкатулкой. Теперь, оглядываясь назад, он понял, как заблуждался.

Рация у него в кармане засигналила, и он вздрогнул.

— Где ты? — послышался голос Буша.