Карта неба

Войдя в публичный дом, я пересек обширный, обильно заставленный мебелью зал, на дальней стене которого висела копия «Рождения Венеры», не столь одухотворенной, но явно более чувственной, чем та, которую изобразила кисть Боттичелли. Пропитанная духами уютная гостиная выглядела необычно пустынной. Почти все кресла и столики, где проститутки обычно беседовали, шутили или покуривали с клиентами опиум из длинных трубок, пустовали. И за занавесками, сквозь которые иной раз можно было подсмотреть за неким известным лицом, барахтавшимся среди округлых форм и диванных подушек, я тоже не заметил подозрительного движения. Даже женщины в этот день не расхаживали вразвалочку по залу, с заученной вялостью демонстрируя свои прелести, закутанные в прозрачный газ. Большинство сидели с похоронным видом, и если бы не их украшенные перьями диадемы, можно было бы подумать, что ты попал на поминки. Меня неприятно поразила царившая здесь атмосфера, но я решил не падать духом и, воспользовавшись моментом, прибегнуть к услугам двух самых востребованных девушек, которые не понимали, как я могу испытывать желание в такой ситуации. Я же лишь усмехался. Если уж умирать, то в ваших объятиях, пошутил я. Получив свое, я взял яблоко из вазы с фруктами, стоявшей возле кровати, и надкусил его, не скрывая недовольства. Девушки старались мне угодить, но я не мог не заметить, что их мысли были заняты совсем другим.

В это время послышался первый взрыв. Он прозвучал со стороны Челси. Девушки перепугались и принялись быстро одеваться. Тут последовал новый раскат. Не похоже было, что стреляли в окрестностях города, а это могло означать только одно: треножники прорвали линию обороны и вступили в Лондон. Третий взрыв, раздавшийся так близко, что здание немного задрожало, подтвердил это. Оттолкнув впавших в истерику девушек, я подскочил к окну. По улице бежали перепуганные люди, но в небе над крышами ничего не было видно, за исключением непонятных красноватых вспышек, озарявших спустившуюся на город ночь. Я быстренько оделся и вместе с немногочисленными клиентами покинул публичный дом как раз тогда, когда забили колокола. Похоже, звонили во всех церквах Лондона. Очутившись на улице, я первым делом уставился в небо — это было глупо, но я не знал, куда мне еще смотреть в этом районе высоченных зданий. Кто-то крикнул, что это марсиане и что один из них был подбит нашей артиллерией в Ричмонде. Было смешно такое слышать. Но, по-видимому, из последних сил совершив сей подвиг, наша доблестная армия была просто сметена с лица земли. Из противоречивых слухов, распространявшихся в толпе, я вывел, что марсиане по меньшей мере взломали оборону возле Ричмонда и Кингстона. В других местах нас ждало то же самое, и, видимо, это уже случилось, судя по усилившимся вдалеке взрывам. «Но ведь такого не может быть! — подумал я, окончательно сбитый с толку, и едва успел увернуться от повозки, битком набитой беженцами. — Не может быть! Неужели эти машины такие грозные?»

Пока я силился понять, почему все пошло не так, как надо, взбудораженная толпа швыряла меня из стороны в сторону, и мне с трудом удалось присесть на встретившуюся на пути скамейку. Что греха таить, я весь дрожал и был не на шутку испуган. Мне нужно было подумать. Точно узнать, что происходит, не представлялось возможным, но ужасные взрывы слышались все чаще и гораздо ближе. Из раза в раз все повторялось: сначала раздавался резкий свист, затем гремел залп, а в конце воздух начинал дрожать от грохота — рушилось очередное здание. Но самое скверное заключалось в том, что эта мрачная симфония, похоже, звучала по всему Лондону, от Илинга до Ист-Хэма.